До объявленной экспроприации пенсионных накоплений была какая-то надежда, что пенсионные деньги, которые станут с 2014 года более длинными (нельзя будет быстро менять НПФ или УК), будут постепенно просачиваться на фондовый рынок, – как во всем мире. Возможен был вариант развития сценария, когда «длинные деньги» становились своего рода длинными инвестициями, и на них бы покупались акции. Но сейчас в лице НПФ, по сути, с фондового рынка ушел еще один крупный игрок. Таким образом, у нас все больше шансов увидеть «казахский сценарий»: в начале этого года в Казахстане было принято решение об объединении всех НПФ в единый государственный фонд. Впрочем, это не единственная причина, почему брокеры не хотят продавать российский фондовый рынок клиентам.

Рекламы брокерских услуг на российском рынке нет

Попробую объяснить, почему. Российский рынок акций, скажем прямо, не блещет доходностью, но это не самое главное. Зарабатывать можно и на падении, а кроме того, есть редкие исключения – звезды, которые росли даже в последние два года. Собственно, в поиске таких бумаг и состоит работа инвесторов. Но желающих искать на российском рынке все равно становится все меньше и меньше. Любой брокер зарабатывает на торговой активности своих клиентов – комиссии. С 2000 года брокеры конкурировали по тарифам и условиям: выбор проводников на фондовый рынок, например, в 2007 году был поистине сумасшедший. При этом государственное регулирование ужесточалось. Для нас, брокеров, это выливалось в основном в увеличение затрат: дополнительные деньги на новых сотрудников и разработку ПО – росли расходы и падали доходы. Дополнительно – с 2007 года не радовал рынок, и клиенты своим ходом идти сюда перестали. Для многих это оказалось неожиданным. Важным событием, повлиявшим на историю российского рынка, стало появление на базе РТС срочной секции ФОРТС. Площадка и по своей инфраструктуре, и по обороту вошла в ТОП-10 мировых срочных бирж. Фьючерсные контракты позволяли и позволяют заработать десятки тысяч процентов годовых дохода (впрочем, и быстро потерять все), а брокеры вступили в очередную демпинговую гонку. В результате сегодня вы можете без проблем найти тариф с одним рублем за контракт, ну а если вы очень активный трейдер – сторговаться на 10–15 тысяч рублей на «безлимитный» трейдинг. Что это означает? Это означает очень низкий доход, такой низкий, что стали известны случаи, когда брокерские компании вводили «антибонусы» за новых клиентов на срочном рынке ФОРТС. В конце 2011 года ММВБ купила РТС вместе с ее секцией ФОРТС, и в России осталась, по сути, одна главная биржа, но сверхдешевый срочный рынок никуда не делся. Сегодня – это хорошая площадка для больших любителей риска или редких профессионалов, которые торгуют там почти бесплатно. На ФОРТС очень сложно инвестировать долгосрочно, а именно долгосрочные инвестиции, как правило, приносят положительный результат непрофессионалам. Поэтому более высокий риск обернулся здесь объективно менее долгой «жизнью» трейдерского счета – что для популяризации рынка тоже не лучшая тенденция.

Месяц после ввода режима T+2

Второго сентября этого года на российском фондовом рынке произошло еще одно важное событие: мы приблизились к мировым стандартам и перешли на расчеты через два дня после сделки. Биржа уже отчиталась о том, что с момента введения Т+2 ее обороты увеличились на 35% и, вероятно, будут расти и дальше. Брокерские компании все лето дорабатывали свое ПО (читай, увеличивали косты) и пытались разъяснить своим клиентам преимущества нового режима. Планировалось, что брокеры смогут сэкономить на том, что им потребуется меньше денег на кредитование клиентов. По нашим наблюдениям, в очередной раз сэкономили и клиенты – те из них, кто активно использовал средства брокера как раз на один-два рабочих дня. Теперь для них такое кредитование стало бесплатным, а доходы брокеров еще немного снизились. Иногда трезвое сопоставление масштабов регулирования и размера самого рынка приводит в замешательство. По сути, целая Федеральная служба (теперь уже служба Банка России) регулирует рынок, на котором есть около 60 тысяч человек активных инвесторов – тех, кто совершает хотя бы одну сделку в месяц. В январе таких в России было 76 тысяч человек, в феврале – 69 тысяч, в мае – 65 тысяч, а в августе – примерно 56 тысяч (по данным Московской биржи). И это – при активном населении 70 млн человек, то есть примерно 0,1%. Еще в России поразительная численность счетов доверительного управления – их на всю страну аж около пяти тысяч штук! При этом регулирование всего этого действа – штука сложная и постоянно меняющаяся. Уже понятно, что тренд будет банковским, и в какой-то недалекий момент от брокеров потребуют отчитываться ежедневно, то есть опять – нарастить расходы. Понятно, что в том, что сегодня брокерский бизнес на российском рынке малоприбыльный, виноваты в первую очередь сами брокеры, устроившие демпинговое ралли в середине и конце двухтысячных. Но эту историю усугубили структурные биржевые изменения и ужесточение регулирования, а теперь еще и реформа НПФ. Останутся ли на рынке те, кто действительно умеет продавать этот не самый простой продукт? Таким образом, фондовый рынок России при всей его безупречной инфраструктуре и определенном богатстве выбора продавать фактически некому. Все продавцы, которые умеют это делать хорошо, стали продавать то, на чем еще можно хорошо заработать.

Игорь Сечин со своей недавней на удивление удачной покупкой акций «Роснефти» рискует получить звание чуть ли не единственного нового клиента на российском фондовом рынке за последние пару лет.
Цена одной акции «Роснефти», рублей

Источник: «Фридом Финанс»