Юрий Балашов.
Фото: Сергей Мелихов для Slon Magazine
«Энергия – единственный рыночный продукт, который до сих пор используется, по сути, сразу после того, как его произвели, – говорит мне Юрий Балашов. – Это как если бы вот это пирожное официант не принес из холодильника, а побежал на поле жать пшеницу, чтобы сделать муку, и за яйцами в деревню. Мы уйдем, не дождавшись заказа, да и стоить такой кусок торта будет огромных денег».
Стартап Балашова, 4D Energetics, пытается разнести производство и потребление энергии – он участник международной гонки производителей самых эффективных аккумуляторов. (Балашов сравнивает эту гонку с конкуренцией ядерщиков в 1940–1950-х годах.) У 4D Energetics есть технологическое решение, дающее надежду на победу. Но получится ли обойти конкурентов?
От МИФИ до Стэнфорда
Балашов – один из тех, кто в 1990-е на волне эмиграции ученых решил уехать. Физик-ядерщик, он долго проработал в родных стенах МИФИ, а затем согласился на должность в Университете Пенсильвании – дело было даже не в деньгах, а в готовности американских институтов работать рука об руку с бизнесом. Для ученого эта кооперация – возможность дать жизнь своим разработкам, а не плодить все новые теоретические статьи.
Через несколько месяцев после переезда в Пенсильванию Балашова позвали в Westinghouse Electric – компанию, основанную еще в XIX веке изобретателем электродвигателей и тормозных систем для поездов Джорджем Вестингаузом; к концу XX века фирма переключилась на ядерную энергетику и строительство АЭС. Балашов стал заниматься безопасностью на атомных электростанциях компании.
«Тут я узнал настоящую Америку, – вспоминает ученый. – На входе в офис – огромный портрет Вестингауза, благородного аристократа, который в сравнении с Эдисоном, своим главным патентным соперником, выглядел всегда более интеллигентным. Здесь можно было, придя из высокой науки, не ездить по конференциям, раздувая щеки и хвастаясь именем в публикациях, а заниматься делом».
Прежде чем окончательно перейти от науки к собственному бизнесу, Балашов сделал шаг назад. В 2000-х он согласился на должность научного сотрудника SRI (Stanford Research Institute, Исследовательский институт Стэнфорда). Здесь он возглавил исследовательскую группу, объединявшую ученых из национальной лаборатории США, Финляндии, Японии и одного из институтов на Урале. Группа Балашова выиграла несколько грантов, в том числе – заказ от американского военного агентства DARPA. Чего именно касалась разработка, ученый не говорит, но до сих пор он считает агентство лучшей организацией по эффективности работы. «Я был в нашем Минэнерго – запах пыли, длинные кабинеты и коридоры, полусонные люди, движения почти никакого нет, – говорит Балашов. – А у DARPA – маленькое здание, почти крохотные кабинеты, в каждом – человек, заваленный бумагами, жизнь кипит. Неудивительно, что то, что берет в работу DARPA, через три года внедряет американская промышленность, а еще через десять лет – российский бизнес».
Но, несмотря на все более ответственные научные контракты, после 11 лет работы в SRI Балашов решил открыть свой проект: каждый год его группа получала грантов примерно на $1 млн, но ничего из этого не было инвестициями в его собственное будущее. Да и ученому в Америке сложно не задуматься о своем бизнесе. «В Кремниевой долине все действительно свихнувшиеся: люди закладывают дома, продают машины за наличные, только чтобы двигать свой бизнес. Ни в одной стране мира такого нет, как и такого же отношения к ошибкам: провал стартапа в США – это не черная метка, а доказательство, что человек готов рискнуть и пойти против толпы». Балашов тоже отважился попробовать.
