Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости
Проблема искусственного прерывания жизни тяжелобольных не самая приятная для разговора тема, однако она продолжает оставаться одной из самых широко обсуждаемых в развитых странах. Термин, который обычно при этом используют, – эвтаназия, – не самый удачный. В нацистской Германии так называли убийство людей с хроническими болезнями. Такая принудительная эвтаназия, как иногда ее сейчас обозначают, имеет мало общего с обсуждаемой проблемой: ключевая характеристика сегодняшней эвтаназии – прямой и настойчивый запрос от самого человека, часто сопровождающийся психиатрическим освидетельствованием. Помимо запроса, в список обязательных условий для прерывания жизни также включают невыносимые физические страдания, неизлечимость и смертельность болезни. Именно эти условия отделяют эвтаназию как от убийства, так и от самоубийства.
В силу ее неоднозначности кино и медиа часто поднимают эту тему. Один из любимых журналистами примеров – жизнь Джека Кеворкяна, американского врача, который начал пропагандировать и нелегально проводить эвтаназию и бороться за право пациентов на смерть. За это он был приговорен и отправлен в тюрьму, а спустя восемь лет освобожден на условиях прекращения своего активизма. Окончательно иконизировал Кеворкяна сыгравший его в фильме «You Don’t Know Jack» Аль Пачино.
Такой интерес и неутихающие споры даже в тех странах, где искусственное прерывание жизни законно, объясняется противоречивостью современного дискурса о ценности жизни и его (плохим) сочетанием с развитием медицинских технологий. Общий гуманистический подход, включая клятву Гиппократа с принципом «не навреди», предполагает абсолютную ценность человеческой жизни. Успешность реализации этой ценности в новейшей истории быстро росла и продолжает возрастать – люди по всему миру живут все дольше и дольше. Современная медицина, особенно в развитых странах, способна поддерживать жизнь человека даже в самых безнадежных случаях, когда важнейшие части организма перестают работать или приносят сильную боль. Опыт невыносимых страданий, многолетние вегетативные состояния пациентов с плохими прогнозами по улучшению заставляют задуматься, необходимо ли такое принуждение к жизни. В то же время ее фундаментальная ценность, сильно утвердившаяся в XX веке, напрямую противоречит этим сомнениям.
