Акция против фильма Алексея Учителя «Матильда» в Москве, август 2017. Фото: Alexander Zemlianichenko / AP / TASS
Второй раз за пять лет (первый раз был летом 2012 года, когда судили Pussy Riot) Россия скатывается в пучину мракобесия. Премьера фильма «Матильда», фактически уже сорванная православной общественностью, стала очередной точкой невозврата, разделяющей новейшую историю России на до и после. Призрак православного Ирана, а то и чего-то более жесткого, чем Иран, бродит по России, материализуясь каждый день то в виде сожженных машин, то в виде атакованных кинотеатров, то в виде панических отмен скандального кинопоказа. Мракобесная стихия снежным комом катится по российской реальности, пугая и обескураживая, и впервые слово «терроризм» в либеральной публицистике не подразумевает эпитета «исламский».
Три с половиной года назад, когда присоединенная к России вместе с Крымом прокурор-медиазвезда застенчиво и строго говорила телевизионным камерам «Никаких няш-мяш», вряд ли она сама могла представить, в какие глубины заведут ее поиски собственного «я» в российской политике. Нестандартную, по меркам Госдумы, общественную активность и радикализм Натальи Поклонской принято списывать на ее экзотическое, по меркам российской номенклатуры, происхождение – всего три года в России, и целая жизнь, прожитая в украинской реальности с ее непрекращающимся Майданом. Но странно – никто ведь не знает имен украинцев, которые пять лет назад устраивали суд с цитатами из Трулльского собора, организовывали крестные ходы и молитвенные стояния против Pussy Riot, изобретали духовные скрепы в самом мракобесном духе.
