Рене Магритт. Проницательность. 1936 год
Сейчас многие вспоминают прошедшее двадцатилетие правления Путина, многие пытаются в который раз раскрыть загадку появления этой фигуры в Кремле. Конечно, это интересно, ведь человек 20 лет у власти. Но сегодня интереснее вглядываться не в развилку 1999 года, а в ту развилку, которая еще не пройдена.
Перекресток, который как будто вот сейчас появится прямо перед нами, не дает никому покоя. События, которые еще не произошли, кажутся сейчас более настоящими и тревожными, чем ежедневные новости.
В самом начале двадцатилетия было очень много «прошлого». Был необходимый по пиаровскому сценарию гнев по поводу 1990-х, пересмотр отношения к советскому времени, переписывание учебников. Трудно сказать, когда именно это произошло – но все это перестало быть важным. Раньше для действий и в политике, и в культуре было много причин из прошлого – полученное советское наследие, отношение к нему, споры с предшественниками. Но сейчас причин для действий гораздо больше в будущем – нужно передавать наследие, бороться за отношение к будущему, пытаться определить свое место в мире, спорить с возможными преемниками.
Тень прошлого сменилась тенью будущего. Над нами нависает будущее, а прошлое, может быть, и вернется, но не сейчас. Пытаться понять будущее – задача забытая и потому трудная. Сейчас особенно характерны попытки угадать «генеральную линию»: будет ли больше жестких правил и репрессий? Какая команда дана силовикам? Будут ли уступки или, наоборот, в наказание за уступки будут ужесточения и новые репрессии? Что «они» будут делать? А где у «них» красная линия, которую они точно не перейдут? Вопросы, иными словами, задаются о том, что там происходит «в системе»? Но это лишь признак стремления разгадать генеральную линию партии. Это стремление настолько укоренено в сознании, что его можно понять и простить. Все-таки на протяжении большей части истории русского ХХ века это было нужное умение.
