Придет, порядок наведет. О чем мы думаем, когда говорим о «сильной руке»?

На прошлой неделе «Левада-центр» представил данные новой волны опроса граждан об отношении к сильному лидеру («сильной руке»): 75% россиян считают, что такой лидер стране необходим. Эти цифры чуть ниже, чем в предыдущей волне (79%), но они по-прежнему фиксируют высокий запрос на «сильную руку». Прогрессивная общественность разделилась – одна из ее частей видит в этой востребованности «инерцию сталинского тоталитаризма», регенерацию «человека советского», другая – пустоту и бессмысленность вопроса, третья – естественный запрос на профессионального, эффективного политика, который способен решить накопившиеся проблемы. Вокруг нормативного взгляда на роль «сильной руки» возник целый ряд неверных и ненаучных высказываний, часть из которых стоит разобрать детально. Рассуждения коллег уводят нас в сторону и мешают взять то ценное, что может дать этот показатель.

Не только русская «сильная рука»

Некоторые политологи и социологи придерживаются примерно такой позиции: «сильная рука» – наше особое, туземное изобретение, которое никуда не годится. Это, конечно, не так. «Сильная рука» – не только русский историософский образ с богатой культурной и исторической традицией или одна из характеристик «человека советского». Это устойчивое понятие из области исследований политической культуры, описывающее нормативный взгляд на роль сильного лидера в политической сфере, оно используется в зарубежных (чаще всего в американских) работах. В последние годы эти исследования стали более востребованными, отчасти, в контексте волны авторитарного популизма. Это не только устаревшая «авторитарная личность» Адорно, есть множество других традиций, не связанных с наработками Франкфуртской школы. Понятие вбирает в себя отношение к авторитету, подчинению, культ силы, иерархичность, перекладывание ответственности на вышестоящего. В американской академической литературе термин «сильная рука» конвенционален, используется без кавычек и имеет более десяти аналогов, например, «strongman leader», «strongman», «strong leadership», «strong leader», «strongman rule».

В работах зарубежных исследователей этот нормативный взгляд считается косвенным индикатором приверженности авторитарному режиму, показателем кризиса современной либерально-демократической модели. Особое внимание уделяется тому, какие именно социально-демографические характеристики могут быть связаны с «сильной рукой», как ее показатели соотносятся с электоральным поведением респондентов, ее связи с другими взглядами и ценностями. Как правило, эмпирическим материалом для такого типа исследований служат опросы общественного мнения. Их проводят множество академических организаций, например, World Value Survey, Australian Social Survey, Pew Research Center, Voter study group, National Council for Eurasian and East European Research, The Brookings Institution, American National Election Study и т.д.