Представителей британской военной миссии встречают хлебом-солью. Фото: Imperial War Museum
20 марта 1920 года британский Foreign Office направил ноту Деникину о прекращении снабжения его армий. К этому моменту никакие поставки уже и не могли его спасти. Екатеринодар был в руках красных, они неудержимой волной катились к Новороссийску – последнему оплоту белого Юга, до падения которого оставалась неделя. Но дата эта – хороший повод оценить усилия Британии по поддержке белого движения. Много или мало англичане дали белым?
Спор англичан по поводу славян
Впрочем, надо сразу пояснить, что в отношении российской Гражданской войны общие понятия «Англия» и «англичане» всегда нуждаются в уточнении. Ибо у самих англичан в 1918–1920 годах существовали диаметрально противоположные взгляды на «русский вопрос».
Уинстон Черчилль – член кабинета, военный министр – был самым ярким представителем той группы британских политиков, что ратовала за всемерную поддержку белых армий, за разгром большевизма «на дальних подступах» к Европе и восстановление России в ее прежних границах (за исключением Польши и Финляндии).
Убеждая британский истеблишмент принять его точку зрения, Черчилль чередовал эмоциональные аргументы и рациональные. «Признание большевиков аналогично легализации содомии, – пугал он. – В железной деснице горстки врагов рода человеческого Россия вот-вот превратится в варварскую страну со скотоподобным населением». Кроме того, по его мнению, победа большевизма в России привела бы к ее союзу с побежденной Германией, а возможно, и Японией. И тогда «через пять лет плоды победы в мировой войне могут оказаться потерянными, а британские интересы в Индии – вновь под угрозой».
Черчилль готов был на следующий день после окончания мировой войны объявить новую – Советской России. Но в правительстве его не поддержал ни один человек. И немудрено: ведь самым яростным оппонентом выступал не кто-нибудь, а премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж. Его не менее убедительная аргументация сводилась к нескольким тезисам.
