Есть ли у коронавируса паспорт? Европа остается единой и в карантине

Вечером 16 марта президент Франции Эмманюэль Макрон обратился к нации. Почти все его выступление было посвящено организации жизни во Франции в условиях эпидемии, но он коснулся и общеевропейских дел, объявив, что, по согласованному решению руководителей 27 стран, внешние границы ЕС закрываются до 30 апреля. Внутренние границы остаются проницаемы для товаров и граждан с уважительными причинами.

Комментаторы обратили внимание на следующую странность: в тот же день, примерно в полдень, выступала председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Лейен, но ни словом не упомянула об этом намерении, хотя, казалось бы, по должности именно ей следовало бы это сделать. Но развитие событий подтвердило правоту Макрона. На следующий день, 17 марта, руководители стран ЕС совещались в режиме видеоконференции, и уже канцлер Германии Ангела Меркель сообщила о блокировании внешних границ ЕС.

К этому моменту наблюдалась целая вереница решений об одностороннем затворничестве стран ЕС по отношению к своим соседям. Сначала Чехия и Словакия, потом Дания и Польша заявили о закрытии внутренних рубежей; Словения и Австрия отгородились от Италии; Германия установила дополнительный контроль на въезд со стороны Франции, Швейцарии и Австрии. Эти меры не противоречили прямо Шенгенскому соглашению, так как в нем предусмотрено право каждой страны на ввод дополнительных временных ограничений в случае чрезвычайной ситуации; никто и не спорил с тем, что эпидемия коронавируса очень подходит под определение чрезвычайной ситуации. Но возникло ощущение, что национальные правительства действуют хаотично и автономно, без координации с Брюсселем, что европейская солидарность вновь принесена в жертву национальному эгоизму, что руководство ЕС, как часто бывает в период острого кризиса, оказывается не на высоте положения, отмалчивается и не идет дальше благих пожеланий. Критики ЕС с удовольствием отмечали тот факт, что он как будто распался под натиском коронавируса, каждая страна действовала сама по себе, а подход к борьбе с эпидемией в Швеции и Нидерландах мог сильно отличаться от реакции в Италии и Испании.