Дистанционное обучение школьников в период пандемии коронавируса COVID-19. Фото: Sara Cline / AP / TASS
В 2020-м году EdTech стал «новым черным». По данным разных аналитиков, в мире индустрия выросла на 15–20%, а это, по оценке Json&Partners, более 100 новых образовательных стартапов в месяц. Причем росли как образовательные проекты для взрослых, так и детские сегменты – школьный и дошкольный. Это логично. Многие cемьи оказались заперты в четырех стенах и столкнулись с задачей: как научить детей чему-то действительно полезному и чтобы это было не скучно?
Разрабатывая детскую умную колонку Coobic, мы задумывались примерно о том же. И, кажется, настало время поделиться нашими выводами.
Дисклеймер: мы не претендуем на звание гуру современной педагогики. Создавая продукт, мы отталкивались от выводов из интервью с родителями, наблюдений за детьми и идей из книжек. Например, вдохновлялись историями взаимодействия детей и взрослых, которые описаны в книге Корнея Чуковского «От двух до пяти». В ней писатель на протяжении почти 10 лет собирал и описывал лингвистические особенности маленьких детей, сопровождая их яркими кейсами.
Так же, как Чуковский наблюдал за детьми и на основе наблюдений выводил закономерности, действующие в детской речи, так и мы смотрим на детей, чтобы сделать выводы, что им нужно и интересно. С родителями работаем отдельно: узнаем, что у них не получается и как они решают эти проблемы. Такой подход позволил проработать гипотезы из более чем 400 интервью.
Кто убил игру
В рамках проверки одной из гипотез мы анализировали рынок детских настольных игр. Я захватил однажды такую на вечеринку к друзьям. Это была игра для третьеклассников, а ответы строились на базе знаний школьной программы. Играть, конечно, было невозможно, но посмеялись мы на славу. По мнению создателей игры, ребенок должен знать, сколько видов рыб живет в Москва-реке и как называется каждая башня Кремля.
Но кажется, что биология для детей – это не про названия рыб, а история – не про названия башен, ровно как и литература – не про факты из произведений. Когда же произошел этот нелогичный разрыв?
Ну согласно Ротбарду, родители не обязаны кормить своих детей и вообще должна быть биржа младенцев где их можно продавать и покупать. Анкап и рыночек все порешают.
Браво! Учить и воспитывать надо совсем по другому. Начинать надо с детского сада. Очень важна начальная школа. У меня этим дочь занимается. Она дипломированный учитель.
Приведу один маленький пример из ее практики. Она поставила перед детьми вопрос о возникновении письменности. Отвечая на него, дети в игре придумали клинопись, берестяные письма, иероглифы и т.п.
Не забивать голову ответами, а учить искать ответы на вопросы. Учить думать. А для развития творческих способностей обучение рисунку, танцам и театру. Дети играют в спектаклях на русском и английском языке. Но вся эта деятельность ведется вне политики образования, установленной чиновниками.
Молодцы, хороший и нужный продукт.
Я бы только уточнил, откуда возникла старая система образования, какие задачи выполняла, и что случится (и это начинается уже сейчас), когда от нее откажутся.
Привычная нам школа на рубеже XIX-XX веков лишь окончательно обрела свою форму, формировалась она раньше. Действительно, по большому счету она детище промышленной революции. И еще педагогических идей Руссо, переосмысленных в духе коллективного воспитания.
Промышленная революция нуждалась в исполнителях: тех, кто мог придти на фабрику или контору и целый день заниматься рутинным однообразным, чаще всего очень скучным и тяжелым трудом. Какой-то одной операцией, изо дня в день, из месяца в месяц. Школа готовила к этому, формируя у ученика навык дисциплины. Приучала к распорядку, к послушанию, коллективному взаимодействию. Игровой элемент обучения подразумевался, Руссо о нем много говорил, но был подчинен общей дисциплинирующей задаче.
Зубрежка (те самые "виды и башни") была очень важным элементом обучения. Она приучала к беспрекословному следованию технологии, производственному распорядку. К тому, что в ее основе лежит элементарный набор знаний и действий, абсолютно необходимых к усвоению.
Для людей способных к обучению зубрежка создавала необходимую базу знаний, фундамент для обобщений и творческой мысли. Тем самым школа становилась инструментом социальной мобильности: способный и к зубрежке, и к свободному распоряжению полученным массивом знаний мог претендовать на гораздо более высокую позицию в обществе.
Что мы наблюдаем сейчас, когда дисциплинирующий компонент школьного образования ослаблен, а творческий не то чтобы реально усилен, но заметно чаще декларируется? А видим мы вместо задавленных учебой скованных невротиков веселых, довольных собой и симпатизирующих окружающим молодых людей. Лишенных при этом фундамента знаний, той массы фактов и навыков, без которых образования становится лишь проведенным в школьном здании временем. Отсутствие прочных знаний оборачивается наивностью и доверчивостью. Этими ребятами очень легко манипулировать, маркетологи это давно усвоили, скоро поймут и политики. Из них получаются никудышные исполнители там, где требуется скрупулезное выполнение рутинных обязанностей. Их массовый выход на рынок труда потребует пересмотра очень многих управленческих схем, а возможно и технологических. Что там будет лет через 20 на больших химических производствах и в ядерной энергетике? Кто там будет следовать инструкции вплоть до запятой? Пока об этом лучше не думать.
А вот стартапы, социально ориентированный бизнес, волонтерство, творческий активизм это их среда.
Начало в статьи в стиле капитана очевидность.
Конец статьи - чистая неприкрытая реклама.