Юлия Пересильд. Фото: Роскосмос ТВ / youtube.com
При всех оговорках история про киноэкипаж мне нравится; тому, кто пишет о культуре, любой киношник — как родственник. Казалось бы, у нас к артистам так в целом и принято относиться (хотя актриса Юлия Пересильд и режиссер Клим Шипенко не были суперзвездами до полета) — и это предполагало уровень массовой вовлеченности. Перефразируя известный советский фильм, «на их месте мог быть я»; в качестве общей реакции ожидалась зависть, в хорошем смысле, к тем, кто полетел. Но за пределами эфиров Первого канала за эти 12 дней автор ее почти не заметил.
Напротив, преобладал скептицизм — общим местом стало сравнивать нерешенные проблемы на Земле с дорогостоящим полетом. Впрочем, миллиардеров Ричарда Брэнсона и Джеффа Безоса, которые, заметим, «летали на свои», критиковали за то же. Однако поразительно другое: что «за такие деньги», как у нас принято выражаться, собственно про полет у нас перестали говорить уже примерно на третий-четвертый день экспедиции. Ну, а что? — скажут нам. — Они там работали, делом занимались; а жизнь идет своим чередом. С этим аргументом можно, наверное, согласиться — но с ним явно не согласятся идеологи проекта «Вызов», в первую очередь глава «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин и гендиректор Первого канала Константин Эрнст. Они все же ради чего-то большего устраивали киносъемки в космосе — возможно, для вечности. При этом главная цель проекта не была сформулирована, кажется, даже ими самими.
«Вернуть в глазах молодого поколения престиж профессии космонавта», «привлечь в космическую отрасль лучшие кадры» или вот — «вернуть любовь народа к теме пилотируемой космонавтики». Кадры, молодое поколение, любовь народа. Обобщения такого уровня слишком широки даже для нынешней неосоветской атмосферы в России, где все-таки более сложное социологическое деление «народа», а главное — у каждого теперь есть право на индивидуальные желания и мечты. Казалось бы, ближе к старту авторы проекта услышали этот аргумент и стали делать акцент на том, что космос станет доступным для «широкого круга желающих». Однако по возвращении киноэкипажа комментарии опять разнились: Эрнст делал акцент на сьемках кино, Рогозин — что тем самым отрабатывали ускоренную подготовку космонавтов; и даже сами съемки фильма в его интерпретации выглядели главным образом «тренировкой».
Этот разнобой вполне объясним психологически. По инерции в сознании идеологов проекта все, что связано с космосом — сенсационно само по себе; при этом они прекрасно понимают, что в космос давно уже летают туристы, и это не новость. Например, 13 октября в космос слетал (на 11 минут) 90-летний актер Уильям Шетнер (капитан Кирк в «Звездном пути»), на корабле New Shepard компании Blue Origin (кстати, можно ли это понимать как то, что американцы приняли «мяч» от Рогозина и Эрнста — и решили вступить в борьбу за первенство в «кинокосмосе»?).
Уильям Шетнер. Фото: Cover Images / Keystone Press Agency / Global Look Press
Так или иначе, как говорят в таких случаях редакторы, в этой истории нужен еще один доворот: нужно чем-то дополнить историю. «Сьемки первого в истории фильма в космосе» — вот наш доворот. «История наглая», — говорил еще во время питчинга «Вызова» Константин Эрнст; девиз проекта — «Хьюстон, у нас нет проблем» (перефразированный мем нештатной ситуации в 1970 году на борту американского экипажа «Аполлон-13»).
«Первыми снимать игровое кино в космосе» — вроде бы звучит сенсационно. Мы на орбите — представляете? — не только занимаемся привычной работой, но и создаем искусство. Эта очередная победа человечества и захватывающее дух действо, однако, при внимательном рассмотрении наталкиваются на несколько парадоксов.
