Центральный магазин Торгсина на Смоленской площади в Москве (ныне — гастроном "Смоленский"). Именно здесь разыгрывается знаменитая "сцена в Торгсине" из романа "Мастер и Маргарита". Фото нач. 1930-х гг.
Источник: moscowsteps.com / Creative Commons
«Коровьев и Бегемот первым долгом осмотрелись, и затем звонким голосом, слышным решительно во всех углах, Коровьев объявил: «Прекрасный магазин! Очень, очень хороший магазин!» Публика от прилавков обернулась и почему-то с изумлением поглядела на говорившего…»
Изумление публики в знаменитой сцене булгаковского «Мастера и Маргариты» кажется совершенно понятным: русскоговорящий (читай — советский) покупатель, посещая валютный магазин Всесоюзного объединения по торговле с иностранцами («Торгсин»), должен, по идее, держаться в тени.
А как иначе? Ведь продавец (или непременно присутствующий в магазине тайный агент ГПУ) в любой момент может потребовать у вас «документик» о происхождении валютных ценностей — и дальнейшие неприятности практически неизбежны…
Читая книгу Елены Осокиной «Золото для индустриализации. Торгсин» (выходит в конце ноября в издательстве Новое литературное обозрение), мы убеждаемся, что это представление весьма далеко от действительности — в 1931–1935 годах в СССР работали полторы тысячи магазинов Торгсина, а самым ходовым товаром была вовсе не «жирная плачущая розовая лососина», как у Булгакова, а… обычная мука.
Советские люди, спасаясь от голода, охватившего страну с началом сталинской коллективизации, массово несли в Торгсин оставшиеся у них семейные ценности — от бриллиантов и золотых царских червонцев до обручальных колец и серебряных ложечек.
Именно «золото Торгсина» стало основой припадочной индустриализации СССР: на средства, добровольно-принудительно изъятые у населения под угрозой голода, были наняты иностранные специалисты и закуплено оборудование для Уралмаша, Днепростроя и других гигантов рождавшейся советской индустрии. Вклад Торгсина в «золотой экспорт» трудно переоценить, пишет Осокина:
В 1932–1935 годах советские люди снесли в Торгсин почти 100 тонн чистого золота! Это — эквивалент порядка 40% «гражданской» промышленной золотодобычи в СССР за тот же период. В те же годы золотой вклад гулаговского «Дальстроя» составил всего лишь немногим более 20 тонн. Но значение Торгсина для страны и истории не исчерпывалось его экономическими достижениями. Торгсин выполнил важную социальную миссию, дав миллионам людей возможность выжить в голодные годы первых пятилеток.
Разумеется, в условиях голода и тотального дефицита валютные магазины, в которых «было всё», не могли не стать «диким полем» коррупции и злоупотреблений. В отрывке из главы «Портрет покупателя в интерьере», который мы публикуем с любезного разрешения издательства, рассказывается о произволе чекистов и других представителей советской власти на местах, рассматривавших Торгсин как источник обогащения и привилегий.
Елена Осокина — доктор исторических наук, профессор, автор работ по социально-экономической истории 1920–1930-х годов. Книга «Золото для индустриализации…» в свое время выходила в издательстве «РОССПЭН» и давно стала библиографической редкостью. Сейчас перед нами новое, исправленное и дополненное издание.
