Открытие памятника бабушке в Мариуполе 5 мая 2022 года. Фото: denis-pushilin.ru
Наряду с поистине инфернальным шествием новостей последних недель вдруг раздалась буквально высокая нота, сообщающая нам о чем-то прекрасном и праздничном, о чем-то, что по идее должно приподнять измочаленную душу над картинами ада, над разрывами снарядов, над руинами разрушенных городов, над всем, что отказывается хотя бы приблизительно рационализироваться в сознании человека двадцатых годов 21-го века.
Короче говоря, большой новостью вдруг стало важнейшее, судя по всему, событие культурной жизни, а точнее — монументального искусства.
Новость звучит приблизительно так:
«В среду, 4 мая, в Приморском районе освобожденного Мариуполя на площади Ленинского комсомола рядом с памятным знаком Героям Советского Союза — мариупольцам состоялось открытие памятника бабушке, символу памяти о Великой Победе».
Памятник «символу памяти», то есть бабушке, к тому же в данный момент живой бабушке, дай ей бог доброго здоровья и долгих лет жизни, открыли высокие чины — Денис Пушилин, пламенный руководитель одной из самопровозглашенных республик-близнецов, и заместитель главы администрации президента Сергей Кириенко, для такого дела специально прибывший из Москвы.
Выступавшие на открытии монумента говорили вполне очевидные вещи про «освобожденный Мариуполь», про, разумеется, «неонацистов» (куда ж без них), про «символическое значение». Ну, в общем, понятно. Понятно и не слишком, честно говоря, интересно.
Если и можно о чем-нибудь тут говорить, то, конечно, не о политике. Какая тут политика — стыдоба одна! И не об эстетике. Те, кто видели фотоизображение этого шедевра монументального искусства, без особого труда поймут, о чем я говорю. То есть — о чем я НЕ говорю.
Заместитель главы администрации президента России Сергей Кириенко произносит речь на открытии памятника бабушке в Мариуполе 5 мая 2022 года
denis-pushilin.ru
Тут, — мне почему-то так кажется, — речь можно вести лишь о самом слове «бабушка» и о его захватывающих приключениях в фольклоре, в искусстве, в обыденной жизни.
Слово «бабушка» очень нежное, очень трепетное, очень, если угодно, интимное, как и весь букет ассоциаций, с этим словом связанный с самого нашего раннего детства и до нашей собственной старости, когда мы сами постепенно становимся бабушками и дедушками.
Бабушка, — точнее ее устойчивая, передаваемая из поколения в поколение иконография, — это платок в мелкий цветочек, это вязаная темно-синяя кофточка, это аккуратный фартучек, это руки в муке, это пирожки.
Когда в детстве я сначала слушал, а потом и сам читал и перечитывал сказку Шарля Перро о Красной Шапочке, я чувствовал, что есть там в, казалось бы, мелких бытовых деталях что-то явно не то, что что-то там было серьезно напутано. Но что?
Потом до меня дошло. Вспомните-ка, что лежало в корзинке, которую французская девочка тащила сквозь дремучий лес своей французской бабушке. Да! Там — помимо всего прочего — были пирожки. Пирожки! Бабушке!
Нестерпимо скрежещущий диссонанс. Как такое вообще возможно, пусть даже и в сказке, чтобы девочка пекла для своей бабушки пирожки, а не наоборот! Что за бред! Это бабушка обязана сквозь густой бурелом, по снежной целине, не убоявшись волчьего воя и пренебрегая подагрой, тащить корзинку, доверху наполненную румяными пирожками своей любимой внучке. Это же понятно!
Именно о бабушкиных пирожках чаще всего мечтательно вспоминают люди, когда (очень нечасто) речь заходит об их бабушках. О пирожках, о борще, о варениках с вишней, обо всем прочем, что умели делать лишь их бабушки, а больше, разумеется, ничьи…
Вернемся, впрочем, к монументальной бабушке с флагом в руках.
Эжен Делакруа. «Свобода, ведущая народ» (фр. La Liberté guidant le peuple), или «Свобода на баррикадах», 1830.
Wikipedia.org
В истории изобразительного и агитационного искусства не часто встречается женщина с флагом в руках. Тем более — бабушка. Навскидку я могу вспомнить только об известном полотне Делакруа. И там, на этом знаменитом полотне, слава богу, совсем даже не бабушка.
В литературе мы можем вспомнить Горьковскую «Ниловну», подхватившую флаг из чьих-то рук.
Ну, и еще можно на досуге пошуршать немного потертыми листками своей былой эрудиции и найти какую-нибудь даму с флагом в руках. Но редко, это точно.
А теперь вот — эта скульптурная бабушка, призванная олицетворять воинскую доблесть «Русского мира» и служить символом «памяти о Великой Победе»…
Откуда она? Кто ее выдумал? Почему вдруг бабушка?
Ну, понятно, бабушка с флагом действительно имела место. Была какая-то реальная история. Но у искусства, особенно монументального, особенно у претендующего на пропагандистский эффект, свои законы.
«Родина-мать зовет!» Ираклия Тоидзе на советской почтовой марке 1965 года
Wikipedia.org
Первое, что приходит в голову, что она, эта «бабушка» — состарившаяся «Родина-мать» со знаменитого и по-настоящему талантливого плаката Ираклия Тоидзе. Плаката, который и по сей день кажется выразительным и убедительным в своей высокой трагедийности, который и теперь, у меня по крайней мере, вызывает легкий озноб в спине.
А Мариупольская бабушка — только стыд и неловкость, как будто я сам установил на площади это недоразумение.
Не потому ли это, что создателем «Родины-матери» двигало живое и подлинное чувство. Не потому ли, что та война и воспринималась, и была на самом деле войной справедливой и действительно освободительной. В отличие, так сказать…
А бабушка, настоящая бабушка, любая настоящая бабушка не должна держать в руках ни оружия, ни даже флага. У бабушки в руках должны быть пирожки. Именно они! А иначе мир перевернется окончательно.
Глава ДНР Денис Пушилин (второй слева), зам.главы администрации президента Сергей Кириенко (в центре) и секретарь генсовета партии «Единая Россия» (справа от Кириенко) на открытии памятника бабушке в Мариуполе. Фото: denis-pushilin.ru
