Новое русское слово. С кем и о чем будет говорить российская журналистика в изгнании

После начала военного вторжения в Украину Россию покинули сотни журналистов, вместе с другими сотрудниками медиа — фотографами, операторами, монтажерами, блогерами и т.д. — вероятно, около тысячи человек. Причём в отличие от большинства новых эмигрантов, которые бежали, опасаясь мобилизации, закрытия границ, экономического краха, не находя в себе больше моральных сил находиться внутри государства-агрессора, испытывая стыд и ужас от разворачивающейся трагедии, многие журналисты и сотрудники СМИ уезжали от вполне реальной и осязаемой угрозы репрессий, арестов и разных форм прямого давления со стороны властей — и часто уезжали буквально за считанные часы.

Это многое говорит о сегодняшнем положении СМИ в России. Для всех независимых профессиональных журналистов внутри страны с начала войны действует запрет на профессию и существует опасность лишиться свободы и других базовых прав. Российские независимые медиа разгромлены и этот процесс продолжается. «Закон о фейках», которым сам метод журналистской работы ставится вне закона, стал последней чертой. Вне закона оказались и десятки СМИ, объявленные «иноагентами» и заблокированные Роскомнадзором. Отъезд называли «эвакуацией».

Российские журналисты оказывались в Ереване, Тбилиси, Стамбуле, Тель-Авиве с заблокированными банковскими карточками, многие — без каких-либо, европейских или американских, виз, иногда даже без загранпаспортов. Зато с детьми, собаками, кошками и необходимостью продолжать работать, писать о войне. Те, кто заранее готовился к отъезду или, наоборот, имел возможность провести в России ещё хотя бы две недели, делали гуманитарные визы и уезжали в балтийские государства и Польшу. Крупные международные корпорации (Би-би-си, Reuters, Bloomberg и т.п.) занимались вывозом своих сотрудников централизованно. Остальные — как получится, на что хватало ресурса. Многие редакции оказались разбросаны по нескольким странам.

Когда шок первых недель прошёл и ситуация стала рутинизироваться, пришло осознание, что это теперь надолго и надо не только выживать, но и вырабатывать новую идентичность, продумывать стратегии. Зачем нужны сотни русскоязычных журналистов, высококвалифицированных профессионалов за пределами России? И кому?