Фото автора
После объявления Владимиром Путиным военной мобилизации в Екатеринбурге неожиданно выпал первый снег, который добавил холодных красок и нарушил привычную жизнь города: деревья под тяжестью осадков падали на припаркованные во дворах автомобили, перекрывали дороги, оставляли без света жилые дома и социальную инфраструктуру. Как обычно это бывает в России, к такому повороту событий муниципальные власти как будто не были готовы, и последствия природного катаклизма исправлялись долго.
С катаклизмом, вызванным «частичной» мобилизацией (ее, конечно, все ожидали, но по привычке до конца надеялись, что обойдется), дела обстояли еще хуже — она вернула людей в анабиоз 24 февраля, когда началось российское вторжение в Украину, и снова накрыла крышкой страшных переживаний за настоящее и будущее. С одним крайне важным нюансом: война стала как никогда ближе, а с учетом наспех принятых драконовских законов личный выбор некоторых сузился до минимума — смерть в окопе или тюрьма.
Особо острой, нарастающей по спирали тревоги добавили неразбериха с призывом в армию, первые повестки, выданные тем, кто не должен был отправляться на фронт, а еще прогнозы о новых, более масштабных волнах призыва и предложения политиков о полном закрытии границ. На измученной ткани реальности проявилось очевидное: нужно уезжать из страны, и как можно скорее.
Первые мои знакомые и друзья начали покидать Россию в тот же день, как Путин сообщил о мобилизации, другие (как автор этих строк) решили сначала закончить неотложные дела и последовать их примеру, изучив предварительно все возможные варианты эмиграции. У меня маршрут получился такой: Казахстан как перевалочный пункт, конечная точка — турецкая Анталья.
Последние приготовления — обналичивание долларов и рублей — и в путь.
