«Вали обратно в свой Узбекистан». Как война в Украине сделала узбекское гражданство престижнее российского: личный опыт

С началом российского вторжения в Украину отказ от паспорта РФ стал самым актуальным трендом 2022 года. Вчера о выходе из российского гражданства объявил миллиардер Юрий Мильнер, родившийся в Москве и сделавший здесь сперва научную, а затем и деловую карьеру. В сентябре аналогичное заявление сделал предприниматель и инвестор Рубен Варданян — тоже миллиардер, родившийся в Ереване. Как правильно отказаться от российского гражданства, «Деньги» уже рассказывали. Сегодня мы публикуем колонку Галии Ибрагимовой — родившейся в Узбекистане журналистки и политолога, которая в 2014 году приняла российское гражданство, а в этом году решила от него отказаться.

На вопрос «где вы были восемь лет», я обычно отвечаю — получала российское гражданство. Сейчас, в разгар войны, развязанной Россией в Украине, я снова занимаюсь гражданством. На этот раз восстанавливаю свое первое, узбекское. Быть россиянкой я больше не хочу.

Мой «русский мир» или назад в империю

В 2014 году, когда я покидала Ташкент, Россия уже оккупировала Крым, горел Донбасс, а украинские беженцы ехали со мной в одном плацкарте по маршруту «Москва — Саратов» и рассказывали о том, как ракетный обстрел лишил их дома, зацепил сарай, убил корову. Я слушала, ужасалась, но почему-то не до конца осознавала, что все эти беды обрушила на моих попутчиков Россия, развязавшая войну на Юго-Востоке Украины. Мы вместе ехали в Саратов за российскими паспортами. Они от безвыходности, я — в поисках новой себя.

Мне повезло. Я не убегала от войны. В Узбекистане никто не стрелял, а Ислам Каримов денно и нощно напоминал, что главное — это мирное небо над головой. Сейчас в 2022-м, когда российские ракеты падают на Харьков, Запорожье, Одессу, а случайная попутчица в поезде — женщина средних лет из Днепра — рассказывает, что ни один фильм о войне не передает настоящего ужаса хаотичных бомбардировок, понимаю, как прав был покойный узбекский автократ. Но тогда словосочетание «мирное небо над головой» набило оскомину и превратилось в мем. Количество узбекских гастарбайтеров в России росло — «зато у нас мирное небо над головой», шутили узбекистанцы. Силовики контролировали почти все сферы, включая частную жизнь людей, «зато у нас мирное небо над головой». Ташкентская прописка была недоступна людям с периферии, типа меня, а без нее найти хорошую работу было непросто, «зато у нас мирное небо над головой». Никто не запрещал мне говорить в Узбекистане на русском, но пространство возможностей сокращалось. Успокоения «зато у нас мирное небо над головой» не действовали, и я решилась на переезд в Россию.

Если смотреть на мир из постсоветских, тем более азиатских стран, то Россия кажется естественным центром притяжения. Родной русский, понятная культура, привлекательный городской космополитизм, возможность развиваться в профессии, нормально зарабатывать. Ко всему просто хотелось вернуться на историческую родину, которую мои родственники вынужденно покинули в годы сталинских репрессий. Аннексия Крыма, Иловайский котел, битва за донецкий аэропорт — все это, несомненно, было в поле моего зрения. Однако, чего уж там, казалось, что это чужая и далекая война. При этом раскручиваемый образ «русского мира», «мягкой силы России», наоборот, был близок и понятен. Знакомые и с детства «Белая береза» Есенина или «Москва и москвичи» Гиляровского стали реальностью.

Осознавала ли я тогда, что «русский мир» — это еще и имперский синдром, и неутолимая жажда новых территорий, и Чечня, и Сирия, и кровь, смерть? До конца не понимала. Впрочем, уверена, как и многие мои друзья и знакомые — коренные россияне.

Программа возвращения соотечественников в Россию помогла относительно быстро получить красный паспорт. Пришлось, конечно, попотеть и преодолеть девять кругов ада российской бюрократии, но я упорная и в августе 2014-го получила заветное российское гражданство. Вскоре перевезла родных. Мы осели в Подмосковье, постепенно адаптировались и привыкли. Я устроилась на работу по специальности, ощутила прелести пресловутой стабильности, и даже начала тихо-тихо путешествовать по миру — роскошь, недоступная в Узбекистане.

От узбекского паспорта я отказалась. Перед получением красного паспорта, следуя букве закона, отправила уведомительное письмо в посольство Узбекистана в России о смене гражданства. Там это письмо наверняка выкинули в мусорный ящик, так как в Узбекистане предусмотрена собственная процедура выхода из гражданства страны. Если человек не прошел ее, то он по-прежнему гражданин Узбекистана, сколько бы лет ни прошло с момента его переезда в другую страну. Но перед отъездом в Россию я зачем-то прошла еще «девять кругов ада» узбекской бюрократии и собрала пакет документов по выходу из гражданства.

Между Россией и Узбекистаном отсутствует договоренность о двойном гражданстве. Но в отношении тех, кто имеет два паспорта, не предусмотрена ни уголовная, ни административная ответственность. Это лазейка позволяет тысячам моих узбекских соотечественников жить в России по российскому паспорту, а в Узбекистане гостить по узбекскому. Мои друзья удивлялись, зачем я ломаю голову над этими процедурами по выходу из гражданства, и не лучше ли на всякий случай сохранить гражданство Узбекистана?

«На какой случай? Что Россия развяжет ядерную войну и мне придется бежать в Узбекистан?», — иронизировала я.