Сергей Куропов переехал во Вьетнам в 2014 году
Фото предоставлено Сергеем Куроповым
Бывший сотрудник ВГТРК Сергей Куропов уехал из России задолго до начала войны в Украине. Он эмигрировал во Вьетнам еще в 2014 году, после аннексии Крыма. После начала российского вторжения в Украину экс-журналист стал активно критиковать российский режим в соцсетях. Это стоило Куропову спокойной и счастливой жизни в стране, которую он за девять лет успел хорошо изучить и полюбить: власти Вьетнама отобрали у Сергея документы и заявили, что Россия требует его экстрадиции. Куропов был вынужден обратиться за статусом беженца в ООН и несколько дней назад переехал в Канаду. Фарида Курбангалеева поговорила с ним о том, кто стоял за его преследованием, безопасен ли Вьетнам для тех, кто открыто выступает против Путина и войны, а также узнала, как ЧВК «Вагнер» вербует наемников на вьетнамских курортах.
«Они отжали мой вид на жительство, как гопники отжимают телефоны»
— Прежде всего расскажите, как вы оказались во Вьетнаме?
— В 2014 году произошла аннексия Крыма, и я понял, что жить и работать в России не смогу. В тот момент я работал в аполитичном сегменте телевидения — делал экологическую программу на канале «Москва 24», но пропаганда добралась даже туда. Мне тогда сказали снять 15-минутный спецрепортаж про клумбу «Русский Крым» — цветы были высажены в форме полуострова, и я должен был разговаривать об этом с садовниками и прохожими. Все это было настолько безумно, что я решил уехать.
В апреле 2014 года я взял авиабилеты Москва — Нячанг и улетел во Вьетнам с семьей, с женой и сыном. Мне важно было не столько куда, сколько откуда. До этого мы во Вьетнаме отдыхали как туристы, и нам там понравилось. В политические дела Вьетнама я тогда вообще не вникал.
Какое-то время я еще работал дистанционно: писал сценарии для двух программ. А потом отошел от телевидения полностью и до 2020 года работал гидом, развивал ютуб-канал True Vietnam. Потом началась пандемия, и я сменил профессию — стал учителем английского языка для вьетнамских детей и подростков.
— Некоторые на ВГТРК рады, что работают в относительно аполитичных московских новостях, потому что им не приходится сильно мараться. Почему вы так резко решились на переезд? Может, одной клумбой в 2014-м все и ограничилось бы?
— Был еще один важный момент. Я тогда совмещал две работы. Первая была на «Москве 24», а вторая — на телеканале «Доверие». Я не знаю, есть ли он сейчас, но тогда он тоже входил в холдинг ВГТРК, и мы делали совершенно безумную программу «Военное обозрение». Там была ведущая Ирина Ортман — выпускница «Фабрики звезд». Мы отвозили ее в военную часть, где она ездила на танке и стреляла из миномета. В ней было 40 килограммов веса, и все это выглядело очень комично — «блондинка в армии».
В тот же день, когда мне сказали сделать спецрепортаж про клумбу, у нас была съемка с Ириной Ортман. Она пришла на нее в футболке с портретом Путина и надписью «Вежливые люди» — такие были модными среди «патриотов». Я спросил ее, зачем она это надела. А она отвечает: «Мне Шестаков (Игорь Шестаков — заместитель гендиректора ВГТРК. — Republic) сказал, что мы теперь программу делаем в этой футболке». Это для меня стало окончательным ударом. Я не поехал с ней на съемку и в тот же день купил билеты в один конец.
— Почему вы так болезненно восприняли аннексию Крыма? У вас родственники в Украине или украинские корни?
— Нет, у меня нет там родственников. У меня есть украинские друзья, которые в том числе сейчас защищают страну от оккупантов. Но тогда я никак не был связан с Украиной, просто испытывал эмпатию. Необязательно иметь родственников, чтобы осуждать то, что там делает Россия.
