Кадр из телефильма "Семнадцать мгновений весны"
12 августа 1973 года во дворе ко мне подошел мальчик из соседнего подъезда. Фамилия мальчика была Мельников. «Вчера начали показывать фильм про моего дедушку», — почему-то шепотом сообщил он. Я выкатила глаза. «Ну да — ты ведь не знаешь, что по-немецки Мельников — Мюллер. Мой дедушка — тот самый Мюллер, после войны он поменял фамилию и прикинулся глухонемым, поэтому выжил. Попробуй только кому-нибудь об том рассказать — он тебя вмиг прикончит».
Боже, как я ему завидовала! Сам Мюллер-Броневой, этот душка с санта-клаусовским седым венчиком на голове, этот хитрый симпатяга! В его поединке со Штирлицем я была на стороне Мюллера, да простится мне детская неразборчивость — слишком живым был Мюллер и слишком скучным был Штирлиц…
Советский кинематограф, а заодно зарождающаяся тогда сериальная индустрия, строго делил участников Второй мировой на два лагеря — умных и дураков. Логика, подсказывающая, что победить врага-дурака большого ума и героизма не надо, не действовала. Враг должен был быть идиотом. В зависимости от жанра фильма окраска идиота менялась от комической до трагической. Но отсутствие намека на интеллект было обязательным правилом.
Татьяна Лиознова с подачи Юлиана Семенова и Юрия Андропова это правило поломала. Однако, поломав одно правило и свергнув один миф, она воздвигла другой. Перед миллионами зрителей встала новая версия победы. В этой версии кузнецом победы был сотрудник советской разведки — красавец каких свет не видывал, обаятельный как сто чертей и интеллектуал. И до этого среди экранных советских разведчиков встречались не только симпатяги, но и умницы — вспомним хоть Александра Белова в исполнении Станислава Любшина из фильма «Щит и меч», который вышел за пять лет до «Мгновений». Но 11 августа 1973-го впервые перед нами предстал разведчик-интеллектуал.
Кадр из сериала «Семнадцать мгновений весны». Фото: Киностудия имени М. Горького
