Ханна Шигула в фильме Райнера Вернера Фассбиндера "Замужество Марии Браун"
Я начал писать текст про «Замужество Марии Браун» не потому, что это один из самых любимых фильмов, а потому, что мне казалось, что он имеет какое-то очень непосредственное отношение к тому, что сейчас происходит. Правда, чем больше я погружался в этот фильм, тем острее я чувствовал: нет, он про что-то совсем другое. Но буквально несколько минут назад, когда я дописывал один из последних абзацев этого текста, на экране моего компьютера промелькнула свежая новость: «В Санкт-Петербурге для мобилизованных провели массовое бракосочетание». И я подумал: так вот же оно, наше «Замужество Марии Браун»! Другого у нас нету! Так что, все-таки имеет, и еще какое!
«Замужество Марии Браун» был единственным фильмом Фасбиндера, который показали в советском кинопрокате. Как и почему — загадка. Говорят, что его купили даже восточные немцы, которые западногерманские фильмы в принципе не покупали. Даже не знаю, что им там так понравилось. Пацифизм, что ли? Трудно поверить, но СССР и ГДР были флагманами борьбы за мир. Хотя Афганистан уже бушевал вовсю.
Впрочем, мне на политическую составляющую фильма было как-то наплевать. В первый раз я посмотрел его где-то перед или сразу после Олимпиады 80-го года в Москве, а потом еще и пересмотрел два или три раза. Я просто с ума сходил от его набоковской смертельной симметрии. А Набоков был тогда моим любимым писателем. Я не знал, что незадолго до этого Фасбиндер экранизировал «Отчаяние», и что это была лучшая, самая точная, и, наверное, единственная удачная экранизация Набокова в мировом кино.
И не понимал, что они, эти два фильма, в сущности, про одно и тоже. И там, и там речь идет о герое, для которого фантазия, мечта вытесняют реальность. B обоих фильмах речь идет о попытке подчинить реальность одной, всепобеждающей идее, вылепить реальность в соответствии с этой идеей, и о том как она, реальность, мстит за это ее носителю. Иными словами, это фильмы о романтиках.
… … …
Портрет Гитлера во весь экран. Красные, как будто кровью выведенные титры на фоне портрета слегка приглушают ощущение исходящей от портрета непобедимой мужской силы. Хочется стереть эти надписи влажной тряпкой с портрета как мел с доски… Мы слышим голос: «Герман Браун, берешь ли ты эту женщину себе в жены?». И сразу же звук пролетающего бомбардировщика, разрыв бомбы — и портрет падает. За ним, как за поднявшимся в начале театрального спектакля занавесом, открывается разрушенная стена, и через пробоину от взрыва мы видим жениха и невесту. Жених в форме офицера немецкой армии, невеста, как и положено, в белом. «Да», говорит жених, и перепуганные насмерть люди выпрыгивают из разбитых окон здания мэрии, в котором происходит процесс бракосочетания. Все это сопровождается плачем новорожденного ребенка. Так ли рождается новая Германия?
Вскоре после этого события человек с упавшего портрета сочетается браком с женщиной по имени Ева Браун. И для них все навсегда закончится. А Мария Браун проведет со своим мужем половину дня и одну ночь, после чего он отправится на фронт и пропадёт без вести.
Война заканчивается. Мария Браун ждет мужа с войны. Германия разрушена до основания. Вокруг понятно что. Нужно как-то выживать. Мария устраивается на работу в бар, который посещают солдаты американской оккупационной армии. Она делает это не для себя, а для Германа. Ей нужно его дождаться и построить им дом. Она думает только об этом. В баре Мария знакомится с чернокожим американским сержантом, мистером Биллом. Мистер Билл дарит ей хорошие чулки и еду. У Марии и Билла замечательные отношения. Она к нему нежна, а он влюблен в нее по самые уши.
Но когда мистер Билл делает ей предложение, она его не принимает. И даже забеременев от Билла, она отказывается стать его женой. Она замужем за Германом. И даже когда Марии приходит известие о том, что Герман погиб, она все равно продолжает его ждать. И верить в его возвращение.
Однажды, когда они с Биллом занимаются любовью (нежнейшая из сцен в мировом кино), в дверном проеме появляется Герман Браун. Он выжил и вернулся с войны. Между ним и Биллом завязывается неуклюжая потасовка. Потасовка длится совсем недолго. Мария бьет Билла бутылкой по голове. Тот падает замертво.
Ее судят американские военные власти. На суде она говорит… То, что она говорит, очень важно, но сначала я скажу: это производит такое впечатление на находящегося в зале суда Германа Брауна, что он прерывает судебное заседание словами: «Остановите допрос! Это я убил негра!»
Когда я впервые смотрел фильм в русском переводе, я был несколько ошарашен, потому что в русском переводе Мария говорила буквально следующее: «Я любила Билла, и я люблю своего мужа». И понятно, что выбор между этим «любила» и тем «люблю» выражается в смертельном ударе бутылкой по голове. Но как уловить эту разницу, если и то и другое про любовь?
Через много лет, когда я увидел фильм с английскими субтитрами, все стало гораздо понятнее. Я не знаю немецкого, но то, что говорит Мария, переводится субтитрами: «I was fond of Bill and I love my husband» (Я тепло относилась к Биллу и я люблю своего мужа). А судебный переводчик в зале суда переводит на английский неверно: «I loved Bill and I love my husband». И американский офицер-судья саркастически замечает: «Действительно, тонкая разница!» Я невольно оказался в роли этого судьи. «Тепло относиться», по Фасбиндеру, это — чувство. А любовь — это не чувство. Это то, что убивает.
Германа отправляют в тюрьму за убийство. А Мария обещает ему, что пока она будет его ждать, она построит их общий дом. И вскоре она закладывает первый камень в фундамент этого дома. Она знакомится с немецко-французским бизнесменом Освальдом, который возвращается из эмиграции в Германию, чтобы восстановить свой разрушенный войной текстильный бизнес. Очень быстро она становится его возлюбленной и, одновременно, правой рукой в его бизнесе.
Проходят годы. Послевоенная Германия стремительно отстраивается. Текстильный бизнес процветает. Мария богатеет и тратит огромные деньги на адвокатов, чтобы вытащить Германа из тюрьмы. Раз в неделю она тайно ездит навещать Германа, который потерял всякую надежду и пребывает в жестокой депрессии. Освальду удается ее выследить. Он встречается с Германом в тюрьме и о чем-то с ним договаривается.
Наконец деньги Марии, потраченные на адвокатов, срабатывают. Германа выпускают. Но когда Мария приезжает его забирать, в тюрьме его не оказывается. Он ушел и оставил ей записку. В записке он сообщает, что уезжает в Канаду или Австралию, и что вернется, когда станет независимым человеком. А в напоминании о себе он будет каждый месяц посылать Марии красную розу.
Месяцы превращаются в годы. Германия — самая богатая страна в Европе. Розы приходят каждый месяц. Мария переселяется в пряничный немецкий домик — бюргерскую мечту. В вазе в прихожей пышный букет алых роз. А у неё самой кусок льда вместо сердца. Неизлечимо больной, невыносимо страдающий от холодности Марии Освальд умирает несчастным одиноким человеком.
И наступает исторический для Германии день — 4 июля 1954-го года. В этот день полулюбительская футбольная сборная Германии, впервые допущенная до крупных международных спортивных соревнований, выиграла в финальном матче чемпионата мира в Швейцарии у непобедимых венгров во главе с великим Пушкашом со счетом 3:2. И Германия поднялась с колен.
Под радиотрансляцию финала и проходит финальная сцена фильма. Элегантно одетый и гладко выбритый Герман Браун появляется на пороге дома Марии. Вот он заходит в дом. Взволнованная Мария открывает газ, чтобы прикурить от плиты, но забывает зажечь плиту и забывает закрыть газ. В сущности, они с Германом незнакомые люди, и они не знают, что друг с другом делать. Они пытаются заняться любовью, но в этот момент в дверь звонят.
В дом заходят женщина-адвокат в сопровождении бывшего бухгалтера покойного Освальда. Мария срочно надевает поверх черного белья от Agent Provocateur белое платье невесты. Адвокат читает завещание Освальда. Половину своего состояния он обещал Марии, а другую половину — Герману. Мария понимает, что исчезновение Германа было результатом его сделки с Освальдом. Мужчины договорились за ее спиной о том, что Герман исчезнет до смерти Освальда. Цена вопроса — его состояние.
Идут последние минуты матча. За две минуты до конца Пушкаш сравнивает счет, но судья не засчитывает гол. Захлебывающийся от волнения голос легендарного комментатора Герберта Зиммермана с каждой секундой словно поднимается на одну октаву выше. «Я отдала тебе всю свою жизнь, — говорит Мария, доставая сигарету из пачки. — У тебя есть огонь?» Венгры наносят последний опасный удар по воротам Германии, но немецкий вратарь Тони отбивает мяч. Неужели это победа!
«Нет!» — в ужасе кричит Герман, осознавший происходящее в тот момент, когда Мария подходит к плите и чиркает спичкой. Раздается взрыв, как в самом начале фильма. На экране появляются красные, как бы написанные кровью, финальные титры. И финальный свисток. «Ура! Германия -чемпион!» — вне себя от счастья орет комментатор Зиммерман. «Фрау Браун!» — зовет бухгалтер обернувшись к горящему как спичка дому. Но никакой фрау Браун не было. На экране появляются один за другим черные негативные портреты германских послевоенных канцлеров: Аденауэр, Эрхардт, Кизингер, Шеель, Шмидт… Шмидт был канцлером в момент съемок фильма, и вот, на наших глазах, его негатив превращается в позитив. Его история еще не закончена. Как и история Германии. В отличие от истории Марии Браун, она продолжается.
https://www.youtube.com/watch?v=pQGznARA69s
… … …
«Замужество Марии Браун» — очень необычное кино. Оно снято в жанре, который можно было бы назвать геометрической мелодрамой. В этом фильме сопряжены две, казалось бы, не сопрягаемые формы. С одной стороны, это типичная голливудская пафосная феминистская мелодрама, причем не самого высокого полета. Сильная женщина борется за свою любовь. Ради своей любви она, что может быть романтичнее, спит с другими мужчинами. А когда объект ее любви обесценивает их любовь, вступая в предательский сговор за ее спиной, она взрывает этот патриархальный мир вместе с собой.
А с другой стороны, «Замужество Марии Браун» представляет из себя идеальную симметричную конструкцию. Настолько идеальную, что от этого просто захватывает дух. Начало: портрет Гитлера-взрыв, финал: взрыв, портреты канцлеров. Ева Браун — Мария Браун. «Да!» — первая реплика. «Нет» — последняя реплика. Пачка сигарет, с которой Мария начинает свой путь к успеху, и сигарета, которой все заканчивается. Рука под струей холодной воды — Мария узнает о гибели Германа: Герман умер. Рука под струей холодной воды — Мария узнает о договоре Германа с Освальдом: Герман умер. Белое свадебное платье Марии в начале, белый костюм Марии в конце. Этот список можно продолжать до бесконечности. Когда-то я и мои друзья очень увлеченно играли в эту игру.
Но дело в том, что романтическая мелодрама не очень-то совместима с абстрактной формальной игрой. Классическая мелодрама должна заставить зрителя отождествить себя с героем, переживать за него, лить за него слезы. Ханна Шигулла играет Марию, что называется, на разрыв аорты. Более того, она еще и светится тем специальным «марлендитриховским» светом, на который, кажется, способны только немецкие актрисы.
Но в композиции фильма ее игра становится элементом красивого геометрического построения, центральной частью абстрактного узора. Это подчеркивает условность героини, делает ее игрушкой в руках постановщика. Узору невозможно сочувствовать. С ним нельзя отождествиться. Эта сделанность, искусственность, формальная отстраненность, помноженная на банальное содержание, во многом объясняет тот факт, что многие фанаты Фасбиндера отнеслись к этому, самому кассово-успешному его фильму более чем прохладно. Между тем, сам режиссер считал его главным своим достижением. И не случайно.
«Замужество Марии Браун» — это, может быть, самый личный из его фильмов. Он сам появляется в фильме в очень коротком эпизоде, в роли барыги. Мария хочет обменять материнскую брошь, последнюю семейную ценность, на красивое откровенное платье. Чтобы начать работать в баре, нужно соответственно выглядеть. Барыга — Фасбиндер открывает чемодан жестом фокусника. Или директора театра марионеток. Он не скрывает, что предлагает зрителю товар залежалого романтизма. И что его героиня — это не более чем марионетка в его руках. А когда обмен состоится, он предлагает Марии восемь томов собрания сочинений фон Клейста. Как бы в нагрузку к обмену. Мария отказывается: «Книги слишком быстро сгорают и не дают тепла». Фасбиндер целует ей руку и желает удачи. При этом взгляд у него такой, как будто он сам отправляет ее в путешествие, конечная цель которого ему заранее известна.
Райнер Вернер Фасбиндер сыграл эпизодическую роль в своем фильме «Замужество Марии Браун»
Но при чем же тут фон Клейст? Генрих фон Клейст, творивший в самом начале XIX века — один из столпов немецкого романтизма. Еще двадцатилетним юношей он писал сестре: «Непостижимо, как человек может жить без плана на всю свою жизнь». Энциклопедия сообщает, что «вся жизнь Клейста была наполнена беспокойным стремлением к идеальному и иллюзорному счастью, и это нашло отражение в его творчестве».
В идеальном мире романтического героя реальность — гибкий и пластичный материал в его руках. Жизнь подчинена идее. Для ее достижения необходимы три вещи: план, желательно безумный, ничем не ограниченная воля и абсолютная вера в собственный успех. Реальность — это то, во что мы верим. Все остальное — неважно. Когда оказывается, что реальность вышла из подчинения, романтический герой гибнет. А что еще ему остается?
Мария Браун — романтическая героиня, одержимая идеей романтической любви. Зодиакальный знак Германии — Дева. Мария Браун — Дева-Домостроительница. На руинах разрушенной Германии она строит дом для себя и для своего Германа. Для Германа, которого она практически не знает. И вот он — этот дом. Идеальный немецкий пряничный домик. И вот Герман заходит в этот дом, как Жених заходит в брачный чертог. И в этот момент оказывается, что все было обманом, и дом — не дом, и жених — не жених, и нет никакой романтической любви. А несчастная романтическая героиня оказалась всего лишь марионеткой в руках Творца. Или творца? Марионеткой в руках барыги, обменявшего ей брошку на красивое платье, и предложившего ей восьмитомник фон Клейста? И пряничный дом, четыре стены и крыша, взлетают на воздух вместе с Женихом и Невестой.
Кстати, одно из самых известных эссе фон Клейста называлось «О Марионетках». В нем он доказывал преимущество марионеток перед живыми актерами. Ханна Шигулла рассказывала, как во время съемок Фасбиндер контролировал каждое ее мельчайшее движение, вплоть до того, что показывал ей, что надо делать пальцами. В этом фильме она была его марионеткой.
… … …
Жизнь Генриха фон Клейста завершилась утром 20 ноября 1811 года. После ночи любви, проведенной в Постдамской гостинице, он и его подруга Генриетта Фогель вкусно позавтракали на берегу живописного озера и, согласно обоюдному договору, покончили с собой. Их могила на многие годы стала местом паломничества влюбленных со всей Германии. Эту гибель романтик Фасбиндер зарифмует с финалом своего фильма.
37-летний Райнер Фасбиндер умер в ночь с 9 на 10 июня в собственной квартире. Гремучая смесь из кокаина и барбитуратов, которую он регулярно употреблял в последние годы своей жизни, оказалась на этот раз смертельной. Его сердце не выдержало. Из сорока с чем-то фильмов, которые этот удивительный человек успел снять за двенадцать лет своей работы в кино, «Замужество Марии Браун» был единственным фильмом, достигшим коммерческого успеха.
Когда-то я думал, что этот фильм — самый главный фильм про то, что случилось с Германией во время и после поражения во Второй Мировой Войне, и что российское настоящее навязчиво рифмуется с германским прошлым, но пересматривая и пересматривая этот фильм много раз, я понял: «Замужество Марии Браун» тут совершенно не при чем. Потому что этот фильм про то, что НЕ случилось с Германией. Потому что Германия, Герман, совершили с Освальдом сделку за ее спиной. Они продали ее Освальду на несколько лет. И если бы Мария Браун символизировала послевоенную Германию, она бы вышла за муж за Освальда, или, в крайнем случае за мистера Билла, и все бы у неё было хорошо.
… … …
«I am black, you are white», — говорит мистер Билл Марии за несколько минут до того, как они станут любовниками. «I am black, you are white», — послушно повторяет за ним по-английски Мария. «Нет», — смеется он. «Я — черный, ты — белая.» А когда у ней случится выкидыш, их общий, неродившийся ребенок станет, по словам доктора Марии, «черным ангелом». Мария с удовольствием повторит эту шутку: «Черный ангел, как мило!»
Впрочем, сейчас для меня, к сожалению, важнее другая реплика Марии: «Лучше черный, чем коричневый» (braun — это коричневый по-немецки). Начало фильма — это час-ноль (Stunde Null) в истории немецкой нации. Война закончилась, страна полностью разрушена, и, в глазах всего остального мира, все жители этой страны до одного, если не черные, то, по крайней мере, коричневые. И как-то с этим фактом надо было иметь дело.
