Григорий Соколов. Пианист. Год рождения — 1950. Гений. В Москве в последние годы не играет по какой-то, ему одному ведомой причине. Его поклонники из Москвы ездят на его концерты в Питер, в Берлин, Вену, … Моя учительница русского языка и литературы заклинала: не начинайте описание человека с утверждения, что он носит ботинки сорок пятого размера. Начните с главного. Хорошо, попробуем начать с главного. Скажем прямо: Григорий Соколов самим фактом своего существования сломал жизнь многим. Потому что рядом с ним «все меркнет, все теряет свой смысл». Невозможно быть в профессии лучше него. Невозможно стать на один уровень с ним, невозможно сколь-нибудь приблизиться, невозможно даже чему-то по-настоящему у него научиться, так как он — истинный, правоверный, чистопородный ГЕНИЙ. Те несколько лет, что преподавал он в Питерской консерватории, знаменовались нервными срывами его фанатичных учениц, которым он, показав за вторым роялем «как нужно» и выслушав их жалкую попытку повторить, холодно заявлял: «Вы что, сами не слышите? Ничего не получается. Вообще ничего. Вам лучше сменить профессию». (В руках иных профессоров эти студентки числились бы в лучших). Человеческие, а тем более, педагогические категории к нему не применимы: Григорий Соколов — это совершеннейший из механизмов, созданных когда-либо для игры на рояле. Только так, ничего лишнего и ничего личного. Психотип: мощный «шахматный» интеллект, феноменальная память, абсолютный перфекционизм. Отсутствие обратной связи — ему совершенно все равно, что о нем подумают или скажут, он делает лишь то, что считает нужным. Точен и пунктуален. Интроверт. Равнодушен к славе и ее последствиям. Легенды: когда-то очень давно ему впервые предложили сыграть концерт в Карнеги-Холл, Нью-Йорк. Он посмотрел в свой календарь и сказал, что данного числа у него намечен концерт в Барнауле (или Чите, или Магадане). Так что, к сожалению, нет даже смысла обсуждать… Нынче Соколов играет в основном в Европе. Недавно не поехал в Британское посольство в Риме (Соколов постоянно живет в Вероне) для того чтобы оформить биометрическую визу. Счел, что не стоит убивать на это целый день. Гастроли в Англии пришлось отменить. Его импресарио, Франко Паноццо, вынужденный давать объяснения, заявил, что-де мы имеем дело здесь с феноменальной личностью: Маэстро Соколов никогда не делает ничего, что отвлекало бы его от занятий на рояле или концертов. Сегодня имя Соколова во всем мире означает «пианист номер один», даже если кому-то больше нравится Перайя или, скажем, Володось. В Петербурге Соколов — это миф. В шестилетнем возрасте любимой забавой Гриши (его в Питере так зовут до сих пор) было поставить пластинку и дирижировать. В годы учебы в школе при Консерватории Соколов больше всего поражал фантастической законченностью, завершенностью, совершенством работы, невозможным для ребенка. И так во всем, за что брался. Его тетради по разным предметам демонстрировались в школе в качестве примера для подражания. При этом отмечали: а где душа, где музыкальность, где «что-то свое», наконец? Он играл как-то слишком правильно, играл «не себя», просто выполнял поставленную задачу. И выполнял ее с невероятной красотой и изяществом. В 16 лет он участвовал в Конкурсе Чайковского. Никто вообще-то не собирался давать ему премию. Хороший мальчик, но где яркий талант? Где индивидуальность, ломающая преграды на своем пути? Гриша никому специально ничего не хотел доказывать. Подошел час финального испытания. Конкурсанты, дошедшие до конца и вымотанные нечеловеческой гонкой, убрав маски от лица, играли кто вяло и бессильно, кто с излишней аффектацией, кто попросту грубо. Вышел Гриша — и, по словам очевидцев, зал словно солнышком озарился. Никто не понял как, но первую премию, неожиданно для всех, включая членов жюри, он получил. Не иначе как сверху вмешались. С самого верха. В Ленинграде никогда не принято было кем-то открыто восхищаться или обожать, скорее наоборот. Это традиция, которую бережно хранят. Первые лет тридцать к нему присматривались. А затем, наконец, стала набирать обороты тихая истерия, что сопровождает ожидание его ежегодного весеннего (где-то в апреле) концерта. Афиш можно не вывешивать. Достаточно на ушко кому-то сказать — и все прибегут, билеты за месяц до означенного числа расхватают, на люстрах висеть будут. Это единственный концерт в филармоническом сезоне, который почитают своим присутствием консерваторские профессора. Приходят, слушают, затем критикуют, конечно, Гришу. Бурчат: «Ну, он уж чего-то совсем…» Но ясно каждому и не подлежит сомнению: Гриша — это космос. Отшельник, социопат, эгоцентрик, фанатик, которому нет дела ни до чего и ни до кого, кроме собственной игры…. Гриша Соколов — это чистота жанра. Вымирающее явление, лишь столкнувшись с которым, понимаешь, кто чего стоит.
