Олег Буклемишев. Фото: P B / Youtube.com
Слова министра финансов Антона Силуанова о том, что в проекте бюджета на 2024–2026 годы есть «все необходимое для победы» российской армии, вызвали немалую реакцию. Поговорили с директором Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ Олега Буклемишева о том, откуда государство будет брать деньги для фронта и как долго бюджет сможет выдерживать это, по выражению министра, «немаленькое напряжение».
— О проекте бюджета на 2024–26 гг. министр финансов Антон Силуанов высказался весьма откровенно: все для фронта, все для победы. В самом деле — в 2024 году расходы на нацоборону — 29% от всех расходов бюджета. Но если посмотреть на панировки последующих годов — расходы на оборону в них резко снижаются, зато растут расходы на обслуживание госдолга — в 2026 году на него должно уйти 9,3% всех расходов. Перед тем, как обсуждать само содержание проекта, хотелось бы спросить: почему все для фронта — только в 2024 году? Силуанов намекает на то, что в следующем году война окончится или на то, что далее столько тратить на оборону не получится?
— Он ни на что не намекает, просто трехлетний эпизод — это такая арифметическая конструкция. Как к нему не относись, но реальные деньги — это только ближайший год. А все, что дальше — это называется плановый период даже в официальном лексиконе. Там не только оборонные — там любые деньги выглядят довольно условно. Во все годы, если проследить по прежним проектам бюджета, они могли очень плохо коррелировать с тем, что ранее планировалось в трехлетнем плане на соответствующий год.
Что касается конкретного бюджета на 2024 год, я думаю, его доходы подгонялись под расходы — вот в этом у меня сомнений нет. В значительной степени вот так — а дальше уж будет, как будет. Я думаю, что Силуанов не бежит впереди паровоза, а нашел для себя вот это временное равновесное бюрократическое решение. Не более того.
— По поводу подгонки доходов под расходы. Ради финансирования военных расходов в проекте не только подрезают расходы на образование и здравоохранение, но и смягчают бюджетное правило — цена отсечения нефти установлена в $60 за баррель, то есть, на уровне санкционного «потолка». Не слишком ли смелое допущение, с учетом ожидаемой рецессии на Западе (а Германия уже фактически в технической рецессии) и нарастающих проблем в Китае, на который основная надежда нефтяников?
— Как раз ровно сегодня читал материал в The Economist, по-моему, который вышел по поводу нефти. Есть разные на ее счет оценки. С моей точки зрения, бюджетное правило вообще ничего не решает. Давайте честно: его пересматривали уже пять раз, пересмотрят и в шестой, если понадобится, никакой проблемы здесь нет. Это просто еще один инструмент того, чтобы Минфину было, с одной стороны, комфортно реализовывать бюджет, а с другой — пересмотрим, если понадобится, еще раз. Поэтому не надо как-то на него слишком серьезно смотреть.
— Хорошо, не будем на него смотреть серьезно, посмотрим на саму суть. Откуда будут брать деньги, если рецессия все-таки случится и тот же Китай войдет в кризис?
