Йельский университет. Фото: pixabay.com
США — страна экстремально дорогого высшего образования. По свежим данным US News, средняя стоимость обучения в государственном университете в 2024–2025-м учебном году составит $11 011 для резидентов штата, в котором находится вуз, $24 513 для студентов из других штатов и $43 505 для поступивших в частные колледжи. Из года в год эти цифры растут, и в 2024-м 44% американских родителей заявили о неготовности к оплате даже первого чека из колледжа своего ребенка.
При этом речь идет о стране, где престиж высшего образования остается крайне высоким: 89% опрошенных College Ave семей согласились, что поступление в колледж важно для будущего детей. И, хотя скепсис к ценности университетского бэкграунда в штатах растет, очереди из абитуриентов в американские вузы от этого не сокращаются — высшее образование в США традиционно рассматривается как надежный социальный лифт и «путь к среднему классу». Что делать, если путь этот становится слишком уж недоступным?
Если молодому американцу не приходится надеяться на родительскую поддержку, стипендии или гранты, дорога в средний класс для него начинается с образовательного кредита — student loan. И это вовсе не какая-то нишевая или маргинальная история: в 2023 году задолженность по студенческим кредитам имели 43,6 млн американцев (около 13% населения США), а ее совокупный объем составлял свыше $1,64 трлн (в среднем $38 тыс. на заемщика). В кредиты влезают 55% студентов государственных вузов, и 57% — частных, и на погашение задолженностей им требуется в среднем 20 лет.
А теперь ключевая деталь, которая превращает студенческие кредиты из частной заботы отдельных студентов и домохозяйств в чувствительный фактор политической жизни в США.
92% от всех student loans — федеральные, то есть гарантированные правительством, и лишь 8% приходятся на долю коммерческих институций.
Первые щедро субсидируются, предлагаются по низкой ставке в 6,53%, не требуют поручителя и кредитной истории, предусматривают гибкие планы погашения (стандартный — на 10 лет), а иногда и выплату процентов самим государством. Нечто подобное в России пытается предлагать Сбербанк, вот только популярностью среди россиян кредиты на учебу совсем не пользуются.
Но о США, опять же, такого сказать нельзя, и в каждый предвыборный цикл подобная ситуация ставит инкумбентов (как правило, от Демократической партии) перед искушением эти долги простить — или хотя бы смягчить. Администрацию Джо Байдена Институт Катона в этом отношении называет самой агрессивной в американской истории: по ее инициативе уже было списано $169 млрд задолженностей по студенческим кредитам, и останавливаться на этом она не планирует. В августе Верховный суд окончательно заблокировал план прощения долгов SAVE, который продвигался действующим президентом и, по оценке Конгресса, должен был обойтись бюджету в $276 млрд. Сейчас бороться с судом за реабилитацию этой программы обещает Камала Харрис в рамках своей кампании.
Дебаты Трампа и Харрис 11 сентября 2024 года
Фото: ABC
Республиканцы же, напротив, к прощению кредитов относятся резко критично. Это демократы склонны рассматривать заемщиков такой «интеллектуальной» категории как свою аудиторию из образованных слоев городского населения. Для GOP же подобная ее специфика — прекрасный повод надавить на классовую ненависть и напомнить традиционно прореспубликанским «синим воротничкам», что пир устраивается за их счет.
«Он (Джо Байден] грабит трудолюбивых американцев, чтобы оплатить обучение дочери Карен на программе теории лесбийского танца», — прокомментировала член Палаты представителей от Республиканской партии Лорен Боберт в 2022-м план администрации Байдена по списанию студенческих долгов. Собственно, и Дональд Трамп апеллировал к трудящимся, когда в 2023-м говорил, что было бы «очень, очень несправедливо по отношению к миллионам и миллионам людей, которые выплатили свои долги упорным трудом» просто их списать. Ярым противником такой политики является и кандидат в вице-президенты Джей Ди Вэнс, который считает, что с прощением долгов республиканцы должны бороться «всеми силами и энергией».
Подобные сентенции — в особенности про «лесбийские танцы», намекающие, что современные гуманитарные дисциплины в вузах США абсурдны и их студенты не достойны господдержки — отдают таким же популизмом, как и фанатичное стремление демократов успеть списать как можно больше долгов перед электоральным циклом. Но, поскольку проблематика это монетарная и вполне материально исчисляемая, оценить позицию обеих сторон объективно намного проще.
И с аргументом о «миллионах трудолюбивых американцев» действительно тяжело поспорить.
Когда кредитором выступает правительство, выделяющее заемщикам средства налогоплательщиков, списание долгов означает перекладывание бремени на их плечи.
Причем речь совсем не обязательно идет об экстренной помощи малоимущим американцам, из-за выплат по образовательному кредиту едва сводящих концы с концами.
Например, стратегия администрации Байдена, опубликованная в апреле, предусматривает освобождение от задолженностей беспрецедентные 30 млн (почти 70% от всех «образовательных должников») американцев. В их числе:
— заемщики, выплачивающие проценты дольше 20 лет;
— заемщики, «испытывающие трудности с выплатой своих кредитов»;
— заемщики, «которые должны больше, чем должны были в начале погашения кредита» из-за накопления процентов.
То есть это буквально аттракцион невиданной щедрости, для легитимизации которого в каждом абзаце документа отмечается, что чернокожие и латиноамериканские заемщики сталкиваются с «непропорционально высоким бременем задолженности». Но он также открывает возможность для получения льгот людям вполне обеспеченным, как это было еще при обамовских послаблениях в 2012-м: тогда, к примеру, из-за законодательной лазейки выпускник с доходом в $70 тыс. в год (с поправкой на инфляцию, для тех лет очень даже приличным) мог получить прощение долга в $100 тыс.
И это посылает в общество определенные сигналы: «Прекратите тратить свои деньги на студенческие кредиты», — еще в 2012-м гласила реклама консалтинговой Advantage Group, помогавшей студентам добиваться федеральных послаблений. Из-за того, что правительство практикует кредитные прощения с поразительной регулярностью, студенты и университеты надеятся, что рано или поздно это повторится вновь.
Первые из-за этого намеренно выбирают более дорогие колледжи и не сдерживают себя в расходах на проживание (которые федеральная программа также покрывает), а университеты, учитывая вышеописанное, не стесняются ежегодно повышать стоимость обучения — ее оторванность от рынка и доходов домохозяйств все равно сгладит господдержка задолженностей. И возникает порочный круг: студенческие кредиты, борясь с последствием проблемы (ростом tuition fees), саму проблему во многом и создают.
И распространяют в американском обществе чисто социалистическую логику и надежду на государственную милость, которая противоречит присущему этой стране индивидуализму и культуре ответственности за свое финансовое поведение.
Политика прощений довольно тесно связана со скандальным законом 1995-го года о «Защите заемщика при погашении кредита». Согласно нему, вы можете рассчитывать на полное списание задолженности, если сумеете доказать, что колледж, ради поступления в который вы взяли кредит, «ввел вас в заблуждение или допустил другие неправомерные действия». Например, преувеличил информацию о количестве выпускников, успешно трудоустроившихся после получения диплома, и, таким образом, абитуриент оказывается в удобной позиции жертвы без необходимости критического осмысления информации о его вузе.
Прощение кредитов, разумеется, сомнительно и с сугубо макроэкономической точки зрения. «Если прощение… увеличивает инфляционное давление, ФРС реагирует переходом к более сдерживающей денежно-кредитной политике, чтобы предотвратить рост уровня инфляции. А сдерживающая денежно-кредитная политика приводит к более высоким реальным процентным ставкам, делая заимствования более дорогими, сокращая инвестиции и потребление и, следовательно, сокращая мультипликатор инвестиций», — объясняется в аналитической записке Texas Public Policy Foundation.
Есть ли из этой ситуации выход? Да, и сводится он к отказу от политики прощений и переходу к кредитной модели IDR — то есть погашению на основе дохода, когда сумма ежемесячных выплат зависит от заработка заемщика. Собственно, именно такую модель и предусматривал заблокированный байденовский план SAVE — и причиной его блокировки Верховным судом стала как раз «политическая» модификация IDR.
Байденовская редакция модели предусматривала, что американец освобождался бы от уплаты задолженностей при доходе, составляющем 225% от установленной черты бедности (в 1994-м, например, для освобождения по IDR этой черте нужно было соответствовать), фиксировал долю дохода, подлежащую ежемесячной уплате, на экстремально низком уровне в 5% и — при всех этих льготах — ограничивал срок погашения всего 10-ю годами, по истечении которых задолженность бы списывалась.
Реализация этого плана могла бы привести к издержкам в $475 млрд только за одно десятилетие, и независимая судебная система — единственный актор американской политики, который способен сдерживать президентские администрации от подобных «подарков избирателям». Прямая зависимость такого огромного числа людей от государства-кредитора в стране с менее совершенной политической системой привела бы к абсолютной легитимизации подкупа населения перед выборами. И на этом фоне представляется добродетелью, что студенческие кредиты так популярны лишь в США, Канаде, Великобритании и нескольких других развитых странах.
