Если бы в декабре 2010 года на Москву не обрушился ледяной дождь, его следовало бы придумать. Стихия нарушила перемирие между группой «Ист Лайн», управляющей столичным «Домодедово», и различными органами власти, желавшими национализации аэропорта. Проблемы с энергоснабжением, задержки рейсов, регистрация при свечах... Еще через месяц – теракт, унесший жизни десятков людей. Случись все это в государственном аэропорту – пожурили бы нескольких чиновников. Частным владельцам, похоже, все-таки придется ответить за все собственностью. Последние новости, связанные с «Домодедово», прямо свидетельствуют о том, что прямая или косвенная национализация частного аэропорта не за горами. Все дело в цене вопроса: торг ведется на наших с вами глазах. Вчера Счетная палата России распространила сенсационную новость: крупнейшим аэропортом страны владеет кипрский офшор Hacienda Investments Limited. Сообщение немедленно перепечатали все возможные средства массовой информации с заголовками вроде «Установлен собственник аэропорта «Домодедово». Найти этих собственников некоторое время назад потребовал президент Дмитрий Медведев – ну, чтобы знать, с кем вести «диалог по вопросам безопасности». На выполнение президентского поручения у специально обученных органов ушло более двух месяцев. Хотя Медведев, уверенный пользователь интернета, справился бы с такой задачей менее чем за полчаса. Дело в том, что у загадочной Hacienda Investments Limited богатая история взаимоотношений с государством. Несколько лет назад Росимущество судилось с этим же офшором, оспаривая его право собственности на объекты недвижимости в аэропорту «Домодедово»: пассажирский терминал, канализацию, водопровод, теплотрассу, автостоянку, склады, гаражи, автобазы и прочие строения. Но проиграло. Высший арбитражный суд оставил собственность частным владельцам, принявшим аэропорт в виде сарая, вложившим в него миллионы долларов и, собственно, превратившим «Домодедово» в крупнейший аэропорт страны. Ледяной дождь на пару с терактом подарили государству шанс отыграться. Несмотря на то, что новость про офшор, объявленная Счетной палатой, – никакая не новость, нельзя сказать, что аудиторы зря едят свой хлеб. В том же сообщении ведомства содержится куда более важная информация: «Действующим законодательством Российской Федерации вопросы правового статуса и режима международных аэропортов федерального значения специально не регулируются. Вследствие чего процедуры приватизации федеральной собственности в аэропортах федерального значения… не учитывают единство правовых режимов международного аэропорта и воздушного пространства, в отношении которого Российская Федерация обладает полным и исключительным суверенитетом». В переводе на русский это означает: иностранцы не должны владеть нашими аэропортами, хоть прямо это не запрещено. Такие тезисы для России, где многие промышленные и торговые предприятия записаны на офшоры, выглядят комично. Равно как и сам поиск собственника аэропорта в стране, где Владимир Путин знает, кто те частные лица, что покупают для «Роснефти» «Юганскнефтегаз» за $9,35 млрд, но никому не говорит. Почему про «единство правовых режимов международного аэропорта и воздушного пространства» важно было провозгласить именно теперь и кому оно адресовано? На днях же аэропорт «Домодедово» сообщил о намерении разместить в Нью-Йорке часть акций по закрытой подписке среди иностранных инвестфондов. Размещение поручено Morgan Stanley, JPMorgan, Goldman Sachs и Credit Suisse и намечено на лето 2011 года. За 20–25% акций планируется выручить около $1 млрд. Если решение о размещении акций – это попытка владельцев аэропорта защитить свою собственность с помощью реальных иностранных инвесторов (которых в России вроде бы любят), то Счетная палата сообщает им, кто бы они ни были, примерно следующее: единство правовых режимов аэропорта и воздушного пространства мы можем и восстановить. А это значит, что иностранная инвестиция в «Домодедово» – рискованная. Но при этом собственники должны понимать, что если за рубежом покупателей на акции не найдется, то в России $4–5 млрд за «Домодедово» никто платить не будет. Ernst&Young недавно оценила сопоставимый по размеру «Шереметьево» только в $1,743 млрд. Да и «Домодедово» теперь – актив со всех сторон рискованный: Генпрокуратура уже согласна со Счетной палатой (ну, или Счетная палата c Генпрокуратурой), налоговые органы уже ищут схемы увода денег от налогообложения. И в таких случаях всегда находят. Что лучше? – продажа бизнеса с дисконтом или уголовное дело? Есть, впрочем, и еще один вариант: «Домодедово» может стать партнером государства при создании еще одного отраслевого «монстра». После ухода Юрия Лужкова с поста мэра Москвы стало возможным объединение «Внуково», принадлежащего столичным властям, и государственного «Шереметьево». На днях министр транспорта Игорь Левитин в эфире радиостанции «Эхо Москвы» заявил, что «руководство «Домодедово» само должно определиться, входить ли им в единый московский узел». В дальнейшем, рассуждал министр, получившийся актив можно было бы дорого продать. Дмитрия Каменщика, председателя совета директоров группы «Ист Лайн», главного человека в «Домодедово», считают довольно успешным менеджером в аэропортовом бизнесе. Сам он говорит, что другие отрасли, равно как и другие аэропорты, кроме «Домодедово», ему неинтересны. Но так было до ледяного дождя, пролившегося на Москву в декабре 2010 года. В любом случае в то, что структура собственности в «Домодедово» останется неизменной, уже не верится.
