В начале апреля на «Винзаводе» состоялась лекция Виталия Куренного, доктора философских наук, профессора, заведующего отделением культурологии и кафедрой наук о культуре Высшей школы экономики. Виталий Куренной рассказал о феномене «Большого сериального взрыва», о том, какую роль играют сериалы в жизни современного человека и в культуре постпостмодерна. Мы публикуем сокращенный вариант лекции.

Мы смотрим и любим сериалы, но говорить про них довольно неловко, потому что отношение к ним у каждого интимное. За сериалами закрепилась репутация явления пошлого, банального, подходящего для пенсионеров. Но сериалы – это не пошло, а очень сложно; это культурный продукт, наиболее точно схватывающий дух времени. Можно сказать, что сериалы появились уже в древности: первые визуальные памятники, дошедшие до нас, – развернутые визуальные сюжетные повествования об охоте, это некая форма боевиков.

В 1990-е шли мыльные оперы «Рабыня Изаура», «Богатые тоже плачут», их показывали по телевизору в определенное время. Чтобы их смотреть, человек должен был жить упорядоченно и иметь свободное время. Поэтому чаще всего они привлекали пенсионеров, которым не надо никуда торопиться. Сейчас все изменилось.

Каким образом сериалы влияют на технологии, жанры? Был период, когда кинематограф соревновался с телевидением. До нас дошли реликты этого соревнования – широкоформатные фильмы. Если кино сегодня работает на развитие бытовой техники – телевизоров, домашних кинотеатров, то сериалы стимулируют развитие медиа, интернета. Молодежь не заинтересовалась бы сериалами, если бы не получился симбиоз медиа с технологическими возможностями. Сначала он произошел пиратским образом, сериалы скачивались с торрентов, но потом появилась возможность смотреть их в любое время, заливая в гаджеты, карманные девайсы, планшеты. Формат культурного продукта заново организует технологии. В то же время он стимулирует другие жанры. Я считаю, что кино проиграло, но оно пытается справляться, и примером может послужить фильм Джеймса Кэмерона «Аватар». Производители техники должны быть ему благодарны, потому что он стимулировал появление и продажу 3D-телевизоров. Таким образом культурный продукт работает как инструмент экономического развития. Также кино привлекает нас грандиозными спецэффектами, вторжением в него компьютерных технологий.

Что говорит о современном мире тот факт, что мы смотрим сериалы? Сериал помогает нам лучше понять себя и окружающую культуру. И в том виде, что мы сегодня наблюдаем, – это более качественный способ построения визуального нарратива в сравнении с фильмом. Кино обладает некоторым внутренним принципиальным ограничением, это жесткая темпоральная рамка. Фильм организовал всю культуру кинопросмотра – кинотеатры, тушение света, он сконцентрирован во времени и требует от зрителя особого сосредоточения, жестко его организует. Сериал – это совсем другое, он не ограничен и может продолжаться бесконечно. Главное технологическое изобретение в том, что в сериале существует несколько планов понимания – всего сериала, сезона, серии. Независимо от того, как вы к нему подключаетесь, вы схватываете разные горизонты. В сложных сериалах в одной серии упаковывается до 5 разных линий и повествований.

Братская могила авторов и длительные нарративы

Сериал снимает ограничения, и это переворот с точки зрения производителя культуры. Он производит странную трансформацию с фигурой творца. Мы знаем авторов книг, режиссеров кино, а вот в сериалах они стремительно теряют значение, потому что для процесса производства это неважно. Сериал – это отражение нового этапа в искусстве.

Мы привыкли видеть, что за культурным продуктом стоит автор, а это коллективное и индустриально сложно организованное действие. Как сказал бы Джордж Ритцер, «сложноорганизованная культура Макдоналдса».


Индустрия такой же жесткости.

Сериалы представляют огромные возможности для творческого эксперимента. Это такая большая форма, которую только начинают пробовать на прочность, нестандартно использовать. Они стали настолько заметны и устоялись в культуре, что их можно обсудить для поддержания светского разговора.

О чем нам говорит потребность в длительных нарративах? Франсуа Лиотар, который изобрел постмодерн, говорил, что они закончились и не могут существовать, потому что мир фрагментировался. Сериал, исходя из его особенностей, это большой нарратив, который оказался востребованным. Получается, концепция постмодерна неправильна, нам все-таки нужны большие нарративы.

Жить чужими историями

Для потребителя сериалы – это гигантское расширение опыта и мощный инструмент трансляции знаний. Хорошие сериалы сделаны очень дотошно не только технологически, но и исторически. Например, «Дедвуд» – сериал о появлении гражданского общества в городе золотоискателей. Как люди, будучи бандитами, начинают договариваться, почему там появляются выборы. Если говорить о «Теории большого взрыва», то там всегда есть Шелдон, который сообщает интересные факты. То, что он сообщает, очень точно.

Зачем нам эти истории? Мы общаемся с людьми, рассказывая им истории, которые случились с нами, с нашими друзьями; мы ввязываемся в историю, когда идем на мероприятия, чтобы потом о них рассказать. Всё это для нас важно. Но сегодня культурная и социальная динамика такова, что нам очень сложно иметь дело с законченными историями. Мы находимся в эпицентре динамики и скорости, с множеством контактов.

Фантастическая мобильность способствует тому, чтобы с нами происходили не развернутые истории, а лишь небольшие случаи, события. Сериалы играют роль культурной формы компенсации напряжения в условиях дефицита законченных историй.


Пусть мы не сами их переживаем, но мы сопереживаем героям. В этом смысле в нашей жизни появляются истории, которые в течение долгого времени остаются нам близкими. С одной стороны, это не очень радостная функция сериалов, а с другой, эта динамика и скорость нас не убивает. Культура реагирует, она создает для нас возможность сбалансировать, скомпенсировать напряжение. Важно то, что эти истории можно воспринимать в разных режимах. Например, когда мы утрачиваем в коммуникации способность рассказывать истории, то заново воспринимаем ее вместе с культурой, сериалами. В них течет размеренная жизнь героев, которые нам симпатичны, их истории законченные, осмысленные, и с помощью сериалов мы диагностируем наше состояние.

Чему учит доктор Хаус

Чем привлекателен сериал «Доктор Хаус» и образ его главного героя? Это потрясающее повествование про профессионала. Он в такой степени состоялся в профессии, что это создает ему в обществе возможности, недоступные другим людям. «Доктора Хауса» интересно посмотреть как очень хорошо сделанную социологию профессии, рассказ о том, какими кодексами руководствуется профессионал. Этот сериал сделан специалистами, поэтому ему можно доверять, как и Шелдону из «Теории большого взрыва». Он никогда не соврет.

Сериал «24». Мы все ждем, когда Барак Обама перестанет быть президентом и его пост займет консерватор, потому что сериал закрыли, когда Обама пришел к власти. Он же пообещал бороться с тюрьмой Гуантанамо, с нехорошими способами добывания информации, практикуемыми американскими спецслужбами. А сериал построен на том, что человек на службе родине имеет дело с террористами и вынужден заниматься пытками. Это учебник моральных дилемм, здесь демонстрируются разные моральные логики, то, из каких соображений мы принимаем моральное решение, которое, кстати, всегда будет плохим.

«Теория большого взрыва» – сериал про университет, и он будет понятен тем, кто в курсе норм академической исследовательской культуры ведущих американских университетов. Он отсылает к жизни в Калифорнийском технологическом институте. Это один из ведущих инженерных университетов мира, конкурирующий с Массачусетским. Моральный кодекс Калтеха состоит из одной фразы: «Ни один член корпорации Калтеха не признает нечестного преимущества другого члена корпорации Калтеха». Если вы ее понимаете, то поймете, почему Шелдон может вести себя вызывающе. В Калтехе нет КВН, но там очень развита культура шуток и розыгрышей. Это открытый университет, вы можете прийти туда ночью. Когда в сериале показывают, что Шелдон живет на работе, то это действительно возможно.

Сериал как эмоциональный протез

Мы мало проживаем собственных историй, но можем пережить их в сериале. И это в духе времени.

Как медицина меняет наше тело на искусственное, так и мы все больше экстернализируем некоторые наши человеческие функции, способности, выносим потребность в нарративах вовне.


В последней серии «Шерлока» герой конкурирует с человеком, у которого есть хранилище информации обо всех. И в этом удивительная рефлексивность сериала. Ведь самые ценные и мощное – то, что мы можем иметь, хранить в себе. Величие Холмса и его противника в том, что они не экстернализируют свою память.

Опасность заключается в том, что, засмотревшись на сериал, зритель забудет, что нужно проживать свою жизнь, свои истории, ведь они являются самыми ценными. И хотя сериалы услужливо предоставляют нам возможность сопереживать внешне красивым историям, важнее всего сохранить собственную историю, себя.

Сериалы выполняют также навигационную функцию. Мы живем в мире, где производится огромное количество культурных продуктов, нам трудно в них ориентироваться. Более того, старые институты навигации, которые позволяют решать эту проблему, например институт критики, тоже переживают кризис. А сериал позволяет вам не расходовать силы на эксперименты, это такой гарантированный продукт, который вы один раз выбрали и можете пересматривать, не волнуясь, что ваше время проходит зря.

Потенциал сериалов еще не исчерпан. Это огромное пространство для эксперимента. В нем, по сравнению с фильмом, для этого больше возможностей.