Майкл Калви. Фото: Tatyana Makeyeva / Reuters
Риторика российской власти по-прежнему эксплуатирует тезисы о развитии бизнеса и улучшении инвестклимата, но тут же звучат и другие слова: «законность», «суд», «эффективность работы следователей». На упреки по делу Baring Vostok у государства сразу несколько ответов: «суд решит», «бизнесмены сами виноваты», «ФСБ все видит», «не надо финансировать оппозицию». От бизнеса в России тем временем остается все меньше, но государство продолжает давить. Почему?
Климат для государства
В прошлом году доля доходов от предпринимательства оказалась в России минимальной с 1992 года – 7,5%, а от собственности была ниже, чем в 2013–2017 годах – 4,9%, пишут «Ведомости». Люди еще больше стали зависеть от государства. Доля социальных выплат выросла (без учета единовременной выплаты пенсионерам) до максимальных за постсоветский период 19,4%.
Международное исследование среднего бизнеса Grant Thornton показало, что Россия занимает 33-е место из 35 по показателю оптимизма в отношении развития экономики. Если глобальный показатель оптимизма в конце 2018 года был равен 39% (по сравнению с 54% во II квартале), то российский составил −23% (во II квартале было 26%, разница в 49 п.п.). Главная причина – рост неопределенности.
Хотя в российском случае, пожалуй, можно говорить, напротив, о росте определенности – все более понятно, что государству не нужен частный бизнес. Оно само с удовольствием занимает его место в экономике: оценки доли государства в ВВП расходятся (от 46% у ЦСР до 70% у ФАС), как расходятся и методики подсчета, но динамику отмечают все – за годы путинского правления доля государства сильно выросла, что делает экономику все менее конкурентоспособной. Государственные предприятия в среднем уступают частным в производительности и рентабельности.
Тезис о том, что госинвестиции с успехом заменят частные, довольно популярен у представителей власти. Бизнесмены же в последнее время стали бояться государственных денег как огня – чуть что не так, прилетит уголовное дело.
