Александр Петриков специально для «Кашина»

«Лефортовский суд Москвы заочно арестовал Муради Кавтарашвили, обвиняемого в содействии террористической деятельности», — этой новости не было бы цены, если бы она появилась ну хотя бы в середине лета, когда Зелимхан Хангошвили был еще жив. Собственно, единственная публично объявленная «террористическая» вина Кавтарашвили (так-то на него навешали каких-то статей — склонение, вербовка, то есть, скорее всего, на самом деле — вообще ничего реального там нет) — родство с Хангошвили, а Хангошвили, если кто не знает, с этой недели у нас террорист номер один, почти как раньше Басаев. Невозможно представить себе злодея опаснее, чем Хангошвили. Его руки в крови по локоть, а ноги — по колено, а то и выше.

Но не пугайтесь — он вас уже не тронет, он мертв.

Давайте сразу к закону Годвина. Вот мы знаем Гитлера, самый ужасный человек на свете, десятки миллионов трупов, самая страшная война, геноцид — ну, все про него понятно, большой был мерзавец. И тут нам, допустим, говорят: а знаете, был в те же времена, что и Гитлер, и в тех же самых местах еще такой (и звучит незнакомая фамилия) — вот он еще хуже Гитлера, кровавый и безжалостный, очень страшный. Умер уже. Как стоило бы отнестись к такой новости? Наверное, не очень серьезно. Гитлера, по крайней мере, мы знаем, мы слышали о нем, и деды с ним воевали, и кинохроника сохранилась, а этот (незнакомая фамилия) — что это вообще за выдумки? Если он хуже Гитлера, почему вы нам до сих пор о нем не рассказывали? Может, вы нас обманываете? Может, вы его просто убили, и теперь придумываете ему гитлеровскую биографию, чтобы мы его не жалели? Да? — а те, которые про него рассказывают, отводят глаза и говорят, что, кто убил, непонятно, но человек был очень-очень-очень плохой. И всем неловко.

С убитым 23 августа в Берлине грузинским чеченцем Зелимханом Хангошвили самые удивительные вещи происходят именно после смерти. Кажется, такое вообще происходит впервые — человека сначала убили, потом стали придумывать, за что. В самом общем виде — «чеченский полевой командир», но это может значить что угодно. 1979 года рождения — 15 лет, когда началась первая кампания, 20 — когда вторая. Возраст в обоих (Кавказ все-таки) случаях вполне призывной, но все же вряд ли юноша мог быть каким-то особенным головорезом, а был бы — о нем бы хоть кто-нибудь слышал (как, допустим, — ладно, с Басаевым сравнивать не будем, но вот «Тракторист» — мелкая, в общем, сошка, но головы людям резал, и до сих пор его помнят, потому что — ну, из ряда вон выходящий злодей). Жил в Панкисском ущелье — да, место по тем временам зловещее, и тамошний (там чеченские села) молодой чеченец по всей логике действительно с очень большой вероятностью мог воевать на стороне боевиков, но тогда вся Чечня воевала; берешь наугад любого Героя России из нынешнего чеченского руководства — ну вот Магомед «Лорд» Даудов рассказывал в свое время Павлу Шеремету: «Когда Ахмад-Хаджи объявил амнистию, я прятался у своей тётки. На мне не было крови, я сразу же вышел из леса, как и тысячи парней», — вот среди этих тысяч теоретически мог бы быть Хангошвили (и тоже бы потом говорил, сверкая геройской звездой, что на нем нет крови — такие вещи в большинстве случаев вообще никак не проверяются), но в его случае грузинская фамилия и грузинский паспорт давали возможность выбирать судьбу; о нем писали в грузинской прессе еще при Саакашвили — что он работает на грузинские спецслужбы, помогая им не допускать российского проникновения в Панкисское ущелье. Уже в наше время, уже после войны, семь лет назад грузинские силовики разоружали в Панкиси какую-то чеченскую банду, и вроде бы среди парламентеров от нее был и Хангошвили, и это, конечно, в любом случае ничего хорошего, но не тот ужас-ужас-ужас, о котором нам теперь рассказывают.

Что рассказывают и кто рассказывает: главный источник — ингушская полиция, знаменитый ингушский центр «Э», то есть такое ведомство (совсем недавно хоронили их главного «эшника», павшего, вероятно, в порядке кровной мести — это к вопросу о нравах, праве и прочем), в которое не зайдет немецкий журналист с дополнительными вопросами, да и московский вряд ли им дозвонится. Вот ингушские «эшники» после убийства Хангошвили вспомнили («вспомнили») что искали его с 2008 года — да, долго, но это потому что тщательно отрабатывали оперативную информацию по его возможному местонахождению. Почему искали — потому что принимал участие в нападении отрядов Басаева на Назрань в 2004 году.

Вот в Париже, когда немецкий журналист спросил Путина, тот назвал цифру — 98 погибших. Что это за цифра? А вот как раз то нападение на Назрань. Чуть ли не самый масштабный и уж точно самый дерзкий басаевский рейд послевоенного (активные боевые действия тогда уже закончились) времени, несколько сотен боевиков, личное участие Басаева, несколько часов полного контроля над городом с блок-постами на улицах, проверкой документов и расстрелом на месте любых силовиков (отсюда такая нетипичная для стандартных терактов пропорция — 67 убитых из 98 сотрудники силовых структур), отступление в горы с незначительными потерями и тоннами захваченного в ингушском МВД оружия. Такое прямо нерядовое, историческое событие, повлекшее за собой даже отставку начальника Генштаба Квашнина; военный эпизод с сотнями участников. Даже если верна (ничем не подтвержденная) информация об участии в этом эпизоде Хангошвили, как-то слишком лихо было бы возлагать персонально на него ответственность за эти 98 трупов — может, он вообще за рулем грузовика сидел или закупал на рынке еду для Басаева.

Дальше Путин говорит о взрывах в московском метро, не уточняя, о каких — то ли 2004 год между «Автозаводской» и «Павелецкой», то ли 2010 на «Лубянке» и «Парке культуры» — и как-то неловко вспоминать, что в обоих случаях организаторы терактов установлены, о чем российские власти заявляли публично. Взрыв 2004 года, по официальной версии, организовал принявший ислам русский недоучившийся курсант-ракетчик Павел Косолапов, о судьбе которого уже много лет ничего не известно, взрывы 2010 года, опять же по официальной версии, устроил дагестанец Магомедали Вагабов, которого спустя полгода после терактов в метро убили в селе Гуниб. Ни о каком Хангошвили ни тогда, ни тогда никто не говорил, откуда он взялся, да и логично ли, чтобы никогда не бывавший в Москве грузинский гражданин хотя бы знал, как работает метро и как его взорвать? Но хорошо, допустим, все было именно так, как говорят Путин и ингушские «эшники» — поверим, что Хангошвили был кровавый террорист, которого долго искали. В это действительно (доказательств же не предъявлено) можно только верить, и самое сильное испытание для этой веры — запросы. Если террорист живет в Германии, и Россия хочет до него добраться, наверное, она просила немецкие власти его выдать?

И немецкие власти отвечают — нет, не просила. Немецкий Песков Штеффен Зайберт заявляет об этом официально — запросов не было; Песков российский говорит, что были, но при этом переходит на не свойственный даже ему язык и говорит о «чрезвычайно кровавых террористических актах и актах массового убийства», ничего при этом не уточняя, ну и вот какому Пескову тут проще поверить — нашему или немецкому? Такой мрачный анекдот: если Хангошвили и в самом деле был до такой степени «чрезвычайно кровав» — что же вы немцев не попросили его выдать, зачем сразу киллера посылать?

И про киллера да, отдельный вопрос. Немцы его поймали, у него российский паспорт на имя Вадима Соколова, The Insider называет его Вадимом Красиковым, исчезнувшим в 2014 году убийцей-рецидивистом, ранее служившим в спецназе ФСБ. Будет ли он говорить, и что он будет говорить — пока это главная интрига. Российская сторона, в том числе лично Путин, отрицают причастность российского государства к убийству Хангошвили, но на одно слово в жанре «это не мы» приходится десять слов в жанре «он был такой негодяй, что его давно пора было убить» — та же пропорция, что в деле Скрипалей, и понятно, как это слышат немцы — едва ли иначе, чем англичане в прошлом году. Санкции, порча отношений, какие-то новые захватывающие подробности — очевидно, все это будет, и на взаимной высылке дипломатов дело Хангошвили не закончится. Для России, которая и так со всеми ссорится, дела, очевидно, обстоят не очень хорошо, но, видимо, оно того стоило.

А почему — вот это главная загадка. Тот же The Insider предполагает, что все дело в том, что Хангошвили в 2008 году консультировал грузинскую армию, а на людей, которые как-то помогали грузинам во время августовской войны, идет охота — например, The New York Times писала о российском киллере в Ровно на Украине, который убил украинского силовика, также работавшего в Грузии в 2008 году; у киллера нашли список из шести украинцев, воевавших в Грузии — черт его знает, может быть, российские спецслужбы и в самом деле довоевывают ту войну, дело в каком-то смысле святое, но стоит ли оно порчи отношений с Германией; кто так решил, кто взвесил все риски, кто предусмотрел варианты дальнейшего развития событий — или никто, или просто существует приказ «всех убить» десятилетней давности, и люди его выполняют, вообще не задумываясь о том, до какой степени они вредят сейчас своему государству? Дался вам этот Хангошвили, в конце концов; зачем?

Худшим (и самым вероятным) ответом будет — низачем, просто, захотели и ликвидировали, можем себе позволить. Проблема в том, что и так ведь уже никто давно не сомневается, что могут, а они все доказывают и доказывают, как будто цель у них — именно бесспорный злодейский образ России для всего мира, чтобы никому и никогда не пришло в голову налаживать с ней отношения, чтобы железный занавес построили с внешней стороны и организовали им ту изоляцию, которой они и добиваются.