Александр Петриков специально для «Кашина»
«Лефортовский суд Москвы заочно арестовал Муради Кавтарашвили, обвиняемого в содействии террористической деятельности», – этой новости не было бы цены, если бы она появилась ну хотя бы в середине лета, когда Зелимхан Хангошвили был еще жив. Собственно, единственная публично объявленная «террористическая» вина Кавтарашвили (так-то на него навешали каких-то статей – склонение, вербовка, то есть, скорее всего, на самом деле – вообще ничего реального там нет) – родство с Хангошвили, а Хангошвили, если кто не знает, с этой недели у нас террорист номер один, почти как раньше Басаев. Невозможно представить себе злодея опаснее, чем Хангошвили. Его руки в крови по локоть, а ноги – по колено, а то и выше.
Но не пугайтесь – он вас уже не тронет, он мертв.
Давайте сразу к закону Годвина. Вот мы знаем Гитлера, самый ужасный человек на свете, десятки миллионов трупов, самая страшная война, геноцид – ну, все про него понятно, большой был мерзавец. И тут нам, допустим, говорят: а знаете, был в те же времена, что и Гитлер, и в тех же самых местах еще такой (и звучит незнакомая фамилия) – вот он еще хуже Гитлера, кровавый и безжалостный, очень страшный. Умер уже. Как стоило бы отнестись к такой новости? Наверное, не очень серьезно. Гитлера, по крайней мере, мы знаем, мы слышали о нем, и деды с ним воевали, и кинохроника сохранилась, а этот (незнакомая фамилия) – что это вообще за выдумки? Если он хуже Гитлера, почему вы нам до сих пор о нем не рассказывали? Может, вы нас обманываете? Может, вы его просто убили, и теперь придумываете ему гитлеровскую биографию, чтобы мы его не жалели? Да? – а те, которые про него рассказывают, отводят глаза и говорят, что, кто убил, непонятно, но человек был очень-очень-очень плохой. И всем неловко.
