Дмитрий Рогозин. Фото: личный архив

Дмитрий Рогозин. Фото: личный архив

– Слово «коррупция» – одно из самых употребительных в современном политическом языке. За последние 20 лет сложилось довольно внятное представление, что коррупция – один из важнейших атрибутов «системы РФ». Вы несколько лет назад участвовали в масштабном исследовании по коррупции в России. Не расследовании – которых тысячи появилось за последнее время, – а именно в исследовании. Где вы не с отчетами и выписками работали, а говорили с людьми, собирали социологическую картину коррупционной реальности. Собственно, что такое коррупция в России? Что вообще значит это слово и как это все работает?

– Среди исследователей есть два совершенно разных понимания коррупции. Своего рода методологический спор. Сторонники классического понимания этого термина утверждают, что коррупция – это «передача денежных средств в обмен на те или иные услуги должностного лица, в обход прописанных процедур». То есть буквально взяткодательство. Это классическое, узкое понимание коррупции. Которое мало что дает для понимания социальной реальности.

Но есть широкое понимание коррупции, которое берет за основу изначальную суть этого слова – corrumpere, то есть разрушение, порча. Коррупция в этом понимании – это разрушение формальных и открытых процедур, которые доступны для всех, за счет появления и конструирования некоторых схем, которые позволяют получать те или иные преференции отдельным лицам. Взяткодательство в этом значении – только один из вариантов коррупции. Обмены в коррупционных связях часто завязаны на деньги, но это не единственный мотив. Сам факт передачи денег не играет определяющей роли. Коррупция определяется не передачей денег, она определяется подменой формальных и открытых процедур неформальными и закрытыми. А мотивом для коррупции может быть что угодно. Более того, совсем не обязательно, что тут должна быть какая-то корысть. Коррупция может осуществляться и из самых благородных и бескорыстных мотивов. Во второй формуле коррупционерами могут оказаться и социальные активисты, и благотворительные организации, и правозащитники.

И тут очень важно понимать базовую логику коррупции – она паразитирует на открытых и формальных процедурах.

Коррупционер не видит себя в зеркале

Простите, но тут напрашивается сравнение с вирусом. Который паразитирует за счет клеток организма и только так живет, в идеале даже не вызывая серьезной болезни. Но при определенных обстоятельствах может и убить… Но если вернуться к вашему определению коррупции и перестать жестко привязывать ее к взяткам, то можно ли выделить какие-то ее признаки как социального феномена?

– Коррупционеры, если говорить простым языком, – те, кто решает вопросы. Есть проблема, которую создает та или иная формальная процедура и есть человек (чаще всего, чиновник), который за счет своего положения или связей может решить эту проблему. Отсюда и первый признак.

Коррупция – это воля, желание и возможность решать вопросы. В отдельных случаях, которых становится все больше – необходимость. То есть принципиально важно наличие самой возможности обойти или упростить формальные процедуры и воля это делать. Важнейшая метка коррупции – это тот или иной вид фразы: «Я могу решить ваш вопрос».

Второй признак: все важные дела делаются в кулуарах, в тени, полушепотом. Гласность для коррупции – убийственна. Реальность делится на то, что может быть публичным, и на то, что не может быть публичным. При этом все публичное – это симуляция реальности, внешняя оболочка. Все по-настоящему реальное делается именно полушепотом, между своими, не под запись. В этом смысле если кто-то в интервью вам говорит «это не под запись», то это уже признак коррупции.

Третий признак. Коррупционер не видит себя в зеркале. Рефлексия на тему коррупции убийственна для коррупции. Коррупционер воспринимает свои действия не как коррупцию, а как «решение вопросов». Естественную деятельность в тех условиях, в которых он находится. При этом сам факт существования коррупции никто не отрицает. Другие, да, они коррупционеры. Но сам он – нет.

Четвертый признак. Шизофреническая позиция паразита. Так как коррупционер живет за счет формального, то все его теневые схемы требуют публичной поддержки всего формального и открытого.