Фото: mil.ru
Среди гипотетических сценариев смены власти и «генерального курса» в путинской России, выписываемых в последнее время разными авторами, я не обнаружил такого: перехвата власти самими силовиками, а точнее, их наиболее «ортодоксальной» и «голодной» частью. Той, что выступает за полное закручивание гаек, свертывание остатков свобод, арест остающихся на свободе оппозиционеров, закрытие интернета и всех независимых СМИ и т. д.
Я бы назвал их – с долей условности – «глубинными силовиками». Они – продукт долговременной отрицательной селекции, проводимой режимом в рядах силовых структур (как и в обществе в целом). Они «голодные», потому что примитивно жадные, потому что материальная сторона для них имеет безусловно приоритетное значение.
«Тоталитаризм у власти, – читаем в бессмертном труде Ханны Арендт “Истоки тоталитаризма”, – неизменно заменяет все первостепенные таланты, независимо от их симпатий, теми болванами и дураками, у которых само отсутствие умственных и творческих способностей служит лучшей гарантией их верности».
Меня спросят: а откуда термин «глубинные силовики»? «Глубинный народ, – читаем в эпохальной статье Владислава Суркова “Долгое государство Путина”, – всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия. Понимание, кто он, что думает и чего хочет, часто приходит внезапно и поздно, и не к тем, кто может что-то сделать».
Поколенческий разрыв
Но раз есть «глубинный народ» (или, иными словами, «широкие народные массы»), значит есть и «глубинные силовики». Они же ведь из народа – «глубинного», так сказать – происходят. Тем более, что (цитирую далее того же Суркова) «высокое внутреннее напряжение, связанное с удержанием огромных неоднородных пространств, и постоянное пребывание в гуще геополитической борьбы делают военно-полицейские функции государства важнейшими и решающими» (выделено мною). И функции эти, замечает Сурков, «традиционно не прячут, а наоборот, демонстрируют, поскольку Россией никогда не правили купцы».
А вот здесь-то возникает явная дихотомия.
