Портрет Габриеле д’Аннунцио. Wikipedia
12 сентября 1919 года в разных европейских странах произошли два события, которые во многом определили политический ландшафт следующих десятилетий. В Мюнхене ветеран закончившейся в прошлом году войны Адольф Гитлер посетил пивную «Штернекерброй». Он должен был послушать тезисы собиравшихся там лидеров Немецкой рабочей партии и доложить начальству, но так проникся, что поучаствовал в дебатах и присоединился к националистам. В тот же день в 11:45 утра в портовый город Фиуме на берегу Адриатического моря вошли 2 тысячи итальянских военных под предводительством эпатажного поэта и прославленного авиатора Габриеле д’Аннунцио.
Импровизированная армия оккупировала территорию, которая по условиям Версальского договора должна была отойти к Королевству сербов, хорватов и словенцев — будущей Югославии. Последователи д’Аннунцио считали, что Италия должна заявить права на Фиуме и аннексировать город. Когда этого не произошло, патриоты, энтузиасты и авантюристы решили действовать самостоятельно.
«Наша война далека от завершения, — написал лидер захватчиков в начале 1919 года. — Только сейчас она достигла пика».
На пути к Фиуме маленькая армия не встретила серьезного сопротивления. Итальянские военные остановили д’Аннунцио на подступах к городу, но тот указал на грудь, увешанную медалями, и предложил застрелить его на месте. Позже националистские издания в красках описывали, как командовавший пограничниками генерал восхитился мужеством соотечественника и напутствовал его словами:
Великий поэт, я надеюсь, что ваша мечта осуществится и что мы сможем прокричать вместе с вами: «Да здравствует итальянский Фиуме!»
После вынужденной остановки шествие возобновилось. Д’Аннунцио в «Фиате» возглавлял колонну грузовиков, угнанных из ближайшей военной части. Среди последователей поэта мелькали чернорубашечники из славившихся храбростью и жестокостью штурмовых отрядов — ардити. К полудню итальянцы заняли город. Растерянные британцы и французы не спешили вмешиваться в национальный конфликт, поэтому предоставили бывшим союзникам самим разбираться с оккупантами.
Поднявшись на балкон особняка, где до него жил губернатор, д’Аннунцио представился своим новым подданным словами, которые Понтий Пилат произнес после бичевания Иисуса Христа: «Се человек!» В следующие 15 месяцев непризнанная республика Фиуме превратилась в самое хаотичное и безумное место в Европе. Происходившие там события казались цивилизованным европейцам немыслимыми: от громких вечеринок с наркотиками до гедонистского и одновременно радикального режима, который установил самопровозглашенный регент.
Почтовая марка Фиуме (1920) с портретом д’Аннунцио. Wikipedia
К захвату Фиуме можно относиться как к выходке эксцентричного человека искусства, но, учитывая политические взгляды д’Аннунцио, многие считают его крестовый поход во славу итальянского национализма предтечей фашистского режима Бенито Муссолини. Британский историк Чарльз Эммерсон написал:
Эскапада завладела вниманием других политических лидеров по всему континенту. Они искали возможность подорвать условия мира, принятого после Великой войны. Фиуме показал, чего можно достичь с помощью бравады, и мотивировал их перейти от слов к действиями.
