Александр Петриков специально для «Кашина»

Валерий Соловей — фактурный яйцеголовый лысый мужчина слегка за шестьдесят, любимец политизированной публики, феномен не столько медийный, сколько театральный, частью которого в равной мере будет и биография, возможно, им же самим и сочиненная (едва ли кто-то проверял, действительно ли он в советские годы работал в академическом Институте истории, а потом в Горбачев-фонде), и внешний облик, и публичная стратегия. Старожилы правого движения помнят Соловья нулевых, претендента на интеллектуальное лидерство в зарождавшейся среде национал-демократов и носителя не самой хорошей по меркам той среды репутации — людей, готовых доказывать, что он конторский, хватало и десять-пятнадцать лет назад; наверное, найдутся такие и сейчас, но, если вдруг кому-нибудь удастся с документами в руках доказать вовлеченность Валерия Соловья в мир российских спецслужб, это станет уже не компроматом, как когда-то, а напротив, свидетельством весомости его самых спорных слов. Строго говоря, та часть его нынешней аудитории, которая всерьез относится к его инсайдам и утечкам, будет только рада, если окажется, что голосом Соловья с нею разговаривает могущественная сила российского глубинного государства — может, спецслужбистская, может, номенклатурная, а может, и не подлежащая классификации — та, которая отвечает за исполинский путинский стол, за анализы кала, за шаманские ритуалы и все такое прочее. В российской постапокалиптической медиакратии, где вместо «Правды» — Песков, вместо «Известий» — Захарова, вместо «Дорожного патруля» — Ирина Волк, Валерий Соловей занял нишу отчаянного независимого таблоида, он — наше русское солнце в смысле The Sun, медиа, которым могли бы быть многие, если бы не боялись, или если бы им было можно — разница незаметная, но принципиальная; стоит вспомнить, что последний бумажный таблоид, пытавшийся писать о личной жизни Владимира Путина, был скандально закрыт пятнадцать лет назад, а попытка возродить похожий жанр в одном расследовательском издании уже в наше время обернулась беспрецедентными репрессиями против него и его журналистов.