Сергей Суровикин и Владимир Путин, архивный кадр 2017 года
Kremlin Pool / Global Look Press
Россия сделала заявление о выводе войск из Херсона и с правого берега Днепра. Командующий войсками в Украине генерал Суровикин и министр обороны Сергей Шойгу объявили, что снабжать российских военных через Днепр затруднительно, а рубеж обороны на левом берегу будет более надежным. Власти Украины отнеслись к этим словам скептически: они утверждают, что не замечают признаков реального вывода войск, но видят, что российская группировка приготовилась обороняться на правобережье Днепра. Политолог и военный эксперт Юрий Федоров считает, что сдача Херсона — это удар не только по положению российских войск, но и по репутации Владимира Путина. Фарида Курбангалеева поговорила с ним о том, куда и когда ВСУ могут наступать после взятия Херсона и почему Путину было бы выгодно остановить войну.
— Вам не кажутся странными довольно спокойные заявления об уходе из Херсона с учетом того, что предыдущие отступления российских войск сопровождались эмоциональными выступлениями со стороны военкоров, а власти сообщали об этом постфактум и с большой неохотой?
— Об этом решении говорили очень давно, еще с августа месяца, и я думаю, что военкоры и вся патриотическая публика предполагали, что такое может произойти. В их телеграм-каналах давно проскальзывала (а иногда и открыто выражалась) озабоченность относительно того, что Кремль готов сделать еще один шаг на пути к поражению и что уход из Херсона — это чуть ли не предательство. Так что эта новость не могла быть неожиданностью.
Более-менее разумным аналитикам было ясно, что здесь сталкиваются две логики и системы интересов: одна — политическая, а точнее, внутриполитическая, другая — военная. Было понятно, что уход с правого берега Днепра, в том числе из Херсона, вызовет неоднозначную реакцию в российском общественном мнении. Хотя я, честно говоря, не уверен, что глубинный народ будет озабочен этой проблемой, вполне возможно, что обыватель просто не обратит на нее внимание. Ну, ушли и ушли — «выровняли линию фронта, эвакуировались для того, чтоб создать новую линию обороны по левому берегу Днепра» — они всю эту риторику будут воспринимать как само собой разумеющееся. Другое дело — политические круги, делающие ставку на продолжение войны в надежде на какую-то победу или на то, чтобы избежать поражения. Вот здесь, конечно, у Кремля будут определенные проблемы. Вопрос, на который нет пока ответа, — насколько эти круги влиятельны.
С военной точки зрения для России уход с правого берега — абсолютно логичное решение. Защищать плацдарм на правом берегу в условиях, когда коммуникации находятся под артиллерийским огнем, когда стационарные мосты повреждены, а понтонные переправы не справляются с поставкой необходимого количества боеприпасов и другого военного снаряжения — смысла нет. Поэтому уход — рациональный и, вообще говоря, единственно возможный шаг, которым Суровикин, судя по непроверяемым, но вполне правдоподобным сообщениям, озвучил Путину еще в конце лета. Ведь Суровикин командовал и, вероятно, до сих пор командует, помимо всего прочего, еще и группировкой войск «Юг», которая действует на Херсонщине и в Запорожье. Так что тут сталкивались две логики, и Путин, видимо, вынужден был принять решение в пользу военных.
Юрий Федоров
— Журналисты отметили, что доклад об оставлении Херсона должен был сделать начальник Генштаба, а не командующий СВО. И не министру обороны, а верховному главнокомандующему. Говорит ли это о том, что Путин хочет дистанцироваться от этого шага?
— Да, говорит именно об этом. И Путин [хочет дистанцироваться], и могу предположить, что Герасимов тоже. Герасимов не хочет брать на себя публичную ответственность за решение, которое, как я уже говорил, будет воспринято как поражение. А Путин, естественно, будет говорить — да это не я, это военные так решили, и вообще, это военные предложили начать специальную военную операцию. Хотя понятно, что автором этого решения был именно он. Собственно, он часто этого и не скрывал, но иногда ссылался на военных. Месседж его был понятен: «В военных делах не я разбираюсь, а профессионалы — вот пусть они и отвечают». И действительно, он не военный — в прошлом разведчик, умеет вербовать посольских дворников. Так что весь этот публично разыгранный сюжет свидетельствовал о том, что Суровикину и Шойгу пришлось брать на себя ответственность за непопулярные шаги.
