Дмитрий Шагин со своей работой, снятой с выставки «Открытика. К 65-летию журнала «Декоративное искусство» во Всероссийском музее декоративного искусства
Facebook* Дмитрия Шагина (* – принадлежит Meta, признанной экстремистской организацией и запрещённой на территории РФ)
На днях в каком-то городе, кажется в Перми, местные депутаты коллективно окунулись в тяжкие заботы о воспитании молодого поколения. И вот отрывки из их вещих откровений.
Один говорит:
«Мы упустили воспитание идеологии. Нужна цензура. У нас могут просочиться навальнисты. Нам нужны такие активисты, у которых голова заточена именно на любовь к своей родине, чтобы не смотрели за забор на Запад. Спецоперация нам показала, куда мы шли и чего мы добились. К этому очень бы хотелось, чтобы мы подходили нормально, и цензура нам очень нужна».
Прямо в самом начале этой короткой, но яркой речи докладчик дважды выступает с призывом к нарушению все еще официально действующей конституции. В одной из ее статей прямо сказано, что никакой государственной идеологии в РФ быть не может. В другой не менее лапидарно отмечено, что цензура в стране запрещена.
Другой, соревнуясь с первым во вдохновенном косноязычии, выступает не хуже:
«Активисты подсказывают, где у нас бывают какие-то промахи. У нас стендаперы есть такие, которые пользуются очень большой популярностью. Честно говоря, неприятно, что молодёжь воспринимает то, что им говорят со сцены. Мы с директором дворца договорились, что больше стендаперов в муниципальном дворце не будет».
«Активисты подсказывают»… В мое время такие «активисты» назывались обычно стукачами. А теперь — поди ж ты — активисты.
Но лучше всего, конечно, это: «Неприятно, что молодёжь воспринимает то, что им говорят со сцены».
Я однажды сам слышал (это было в далеком 78-м году), как какой-то лектор из общества «Знание» говорил: «Империалистический Запад пытается воздействовать на нашу молодежь посредством чуждых нам музыки, танцев, одежды и вообще образа жизни. Легче всего такому влиянию поддается молодежь и (ВНИМАНИЕ!) думающая часть нашей интеллигенции».
О цензуре, о ее насущной необходимости говорят теперь все чаще и чаще. Еще совсем недавно ее якобы необходимость мотивировалась разными там «оскорблениями чувств» или «оправданиями терроризма», что бы то или другое ни значило. А не значило и то, и другое, и третье, как правило вовсе ничего.
Теперь — «фейки» и «дискредитации действий». Не было бы их, было бы что-нибудь еще.
Главное, что без цензуры, без нее, милой, — никак. Никакой интеллектуальной или даже эстетической конкуренции допустить нельзя.
Цензура, впрочем, сама по себе не так уж страшна. Существует, как мы знаем, множество стратегий, позволяющих «работать» с ней без особого ущерба для творческих волеизъявлений. От лукавых игр с ней до полного ее игнорирования. Тут каждый выбирает ее, эту стратегию, в соответствии со своим социальным или художественным темпераментом. Цензура не страшна. Страшна самоцензура.
Лозунг митьков на постере оказался закрашен гуашью. Саму картину, по словам её автора Дмитрия Шагина, сочуствующие ему сотрудники Музея декоративно-прикладного искусства спрятали от начальства
Facebook* Дмитрия Шагина (* — принадлежит Meta, признанной экстремистской организацией и запрещённой на территории РФ)
Роль цензуры или даже хотя бы попыток ее ввести именно, как мне кажется, — в том, чтобы навязать нам самоцензуру. «Сама, сама, сама! — говорит государство, цитируя известное место из кинофильма «Вокзал для двоих». И она, самоцензура, с готовностью соответствует.
Для того, кто клюнет на эту наживку, это уже точно будет катастрофа — и профессиональная, и человеческая. Потому что свободное высказывание, свободный и ответственный жест — не только неотъемлемое право писателя, художника, артиста, журналиста, но и его профессиональная обязанность, его долг, как бы высокопарно это ни звучало.
Я хорошо помню годы суровой советской цензуры.
В 70-е годы прошлого столетия я служил в библиотеке. Занимался там каталогами. Время от времени по почте, заказными письмами из учреждения под названием Главлит (это, собственно, и было главное цензурное заведение) приходили списки изданий, подлежащих списанию и уничтожению.
Пробегая глазами этот список, в большинстве случаев полный ничего не говорившими мне именами и названиями, я пытался понять принцип этого отбора. Действительно было совсем непонятно, что такого крамольного может содержаться в учебнике по металлорежущим станкам для средних специальных учебных заведений или в брошюре о борьбе с вредными насекомыми.
И так бы я ничего и не понял, если бы среди все этой информационной какофонии не возникали бы вдруг, — хотя и крайне редко, — две-три знакомые литературные или, скажем, научные фамилии. Лишь благодаря им, этим знакомым фамилиям, я постепенно стал соображать, в чем тут дело.
А дело было, как я догадался, в том, что все эти авторы, включая авторов учебников по металлорежущим станкам, не так давно покинули пределы своей драгоценной родины, которая «дала им все» и которую они столь неблагодарно и подло предали.
Ничего не напоминает? Впрочем, то была цензура — строгая, непреклонная, по-своему последовательная и предсказуемая.
В наши дни рулит самоцензура, горделиво расправив крылья и паря над необозримым пространством культурной жизни.
Когда я читаю или слышу о том, что такой-то спектакль снят с репертуара такого-то театра, потому что его постановщик взял и уехал за границу, я, конечно, огорчаюсь. Но не потому что я такой уж неисправимый театрал, а потому что знаю, что это произошло по инициативе руководства театра, а не «спущено» с какого-нибудь модифицированного «главлита».
Когда я читаю или слышу о том, что спектакль такой-то продолжает идти в театре, но без артиста такого-то, сказавшего что-то не то, я даже уже и не огорчаюсь, а испытываю нечто вроде творческого любопытства.
Потому что этот спонтанный эксперимент мне кажется и правда интересным, хотя его устроители вряд ли имели это в виду.
Дмитрий Шагин во Всероссийском музее декоративного искусства рядом с расписанием выставок, где на репродукции его картины закрашена надпись «Митьки никого не хотят победить!»
Facebook* Дмитрия Шагина (* — принадлежит Meta, признанной экстремистской организацией и запрещённой на территории РФ)
Нет, правда же интересно! «Гамлет» без Гамлета, Маргарита без Мастера. Или, допустим, «Чайка» без Треплева, каковой сюжетный ход можно объяснить лишь тем, что герой, перепутав последовательность событий в авторском замысле, проявил нетерпение и застрелился не в конце действия пьесы, а до его начала.
Вспоминается очень старый анекдот про то, как экскурсовод водит людей по выставке. Остановились около картины, где была изображена постель, в которой вольготно расположились Надежда Константиновна с Феликсом Эдмундычем. Картина называлась «Ленин в Польше». «Простите, а где же Ленин?» — спрашивает кто-то из экскурсантов. «Как где? В Польше!» — отвечает экскурсовод.
Ну, и афиши, конечно, в которых упоминаются наказанные лишением имен и фамилий исполнители и режиссеры. Афиши, из которых мы узнаем, что спектакль поставлен Постановщиком, главные роли играют Актер и Актриса, а музыку сочинил Композитор.
Многие, думаю, помнят классическую песню Шостаковича «Нас утро встречает прохладой». Но многие ли помнят о том, что во всех старых песенниках никогда не указывался автор текста? Автор был анонимен. А все почему? А потому, что автор — а им был популярный в 30-годы поэт Борис Корнилов, — был расстрелян. Ну, такая случилась неприятность, с кем не бывает.
А уж совсем давно, в 30-е — 40-е, из учебников, монографий и энциклопедий вымарывались портреты и фамилии уничтоженных людей. Особенно хорошо это смотрелось на коллективных фотографиях. «А чье же это замазанное чернилами лицо рядом с Горьким? Ааа! Ну да, ну да…»
Чтобы не заканчивать на мрачной ноте, скажу со сдержанным оптимизмом, что набирающая обороты социально-культурная институция, именуемая «Самоцензурой», стала заметно обрастать самостоятельным лексическим, фразеологическим, стилистическим жирком. Так что, полагаю, уже скоро ее стилистические особенности и приемы смогут стать объектом академических исследований. А это значит, что у подрастающего поколения гуманитариев появятся темы для дипломов и диссертаций. Разве плохо?
Facebook* Дмитрия Шагина (* — принадлежит Meta, признанной экстремистской организацией и запрещённой на территории РФ)
Вот, например, яркий образчик этой чиновничьей лирики.
На днях руководство Всероссийского музея декоративного искусства распорядилось изъять из экспозиции работу известного «Митька» Дмитрия Шагина с такой формулировкой:
«Во избежание тревожащих интерпретаций».
Как вам такое?
Не знаю, кто конкретно сочинил столь куртуазную формулировку, но она, согласитесь, вполне изыскана и выполнена в манере то ли Зощенко, то ли пресс-релиза презентации очередной парфюмерной новинки, то ли русского перевода какой-нибудь средневековой китайской прозы.
Кстати, в средневековом Китае было, как я где-то прочитал, Министерство Великих постоянств.
Это вам не какой-нибудь овощеводческий совхоз имени Традиционных ценностей.
