Фрагмент старинной карты Камчатки Жана Лорана и Жака Беллина, 1757 год
Изображение: portulan.ru
Нужна ли россиянам империя? Для идеологов официального патриотизма сама постановка вопроса глубоко кощунственна. Как же так, у страны особый путь, своя особая геополитическая и цивилизационная миссия. И только величественная держава — залог осуществления этих фундаментальных целей. Ведь если бы не империя, во имя чего наши героические предки тогда бы сражались в битвах, осваивали новые земли и совершали иные героические поступки?
На деле россияне нередко добивались свершений, не служа своей империи, а противостоя ей. В конце XVIII века первая русская экспедиция пересекла экватор и достигла Индийского океана. Но сделали это не добропорядочные моряки на императорской службе, а отрёкшиеся от своей императрицы бунтари и беглые ссыльные.
Причём руководил ими даже не русский офицер, а австрийский подданный и этнический полуполяк-полувенгр Мориц Бенёвский. К этому авантюристу многие из его русских подчинённых прикипели настолько, что участвовали потом в его новых предприятиях вроде колонизации Мадагаскара. А смелость и решимость камчатских беглецов восхитила даже императрицу Екатерину II. Она настояла на помиловании восставших против неё же самой подданных вопреки всей самодержавной этике.
Харизматик, полиглот и неисправимый выдумщик
Мориц (Мауриций) Август Бенёвский (де Бенёв) остался в истории нестандартной личностью. Путаница в его отношении начинается с элементарных биографических деталей: правильного написания имени, точной даты рождения и национальной принадлежности.
Судя по всему, Бенёвский родился 20 сентября 1746 года в аристократической семье из городка Врбове на территории подвластной тогда австрийским Габсбургам Венгрии. Населяли Врбове преимущественно словаки, но сам Мориц был поляком по отцу и венгром по матери. Эти обстоятельства позволяют сейчас считать авантюриста своим и в Польше, и в Венгрии, и в Словакии.
«Бенёвский не стал бы тем, кем был, если бы сначала не наврал о том, что был тем, кем никогда не был».
— Януш Рошко, польский историк
Взрослый Бенёвский любил себя «старить». Годом рождения он указывал не 1746, а 1741. Лишние пять лет искатель приключений использовал, чтобы обосновать своё мнимое участие в Семилетней войне 1756–1763 годов на стороне Австрийской империи. Будущий камчатский беглец и король Мадагаскара утверждал, что юношей участвовал сразу в нескольких крупных сражениях. На деле, будучи аристократическим отпрыском, он лишь числился военнослужащим, но не бывал на полях битв непосредственно.
Семилетняя война, битва при Кунерсдорфе. Картина Александра Коцебу
Изображение: Wikipedia
Зато доподлинно точно, что в середине 1760-х годов молодой Бенёвский угодил на другую войну — семейную. Собственный отец лишил беспутного сына наследства и передал родовое поместье зятьям. Мориц не стерпел, собрал отряд наёмников и силой вернул то, что считал своим. Родственники в ответ добились, чтобы австрийские власти объявили бунтаря преступником и еретиком. Молодой аристократ как раз очень некстати женился на лютеранке, перейдя из католичества в протестантизм.
С ранних лет искатель приключений отличался не только взбалмошным характером, но и редким даром к языкам и прямо-таки магическим умением очаровывать и убеждать в своей правоте окружающих.
Бенёвский бежал из отвоёванного было поместья на родину предков, в Польшу. Тамошние события подходили его беспокойному характеру. Весной 1768 года шляхта провозгласила Барскую конфедерацию — восстание против последнего короля Речи Посполитой Станислава Понятовского, ставленника Екатерины II. Беглец стал одним из командиров мятежников, сражаясь против пришедших Понятовскому на помощь российских войск.
Участие в восстании оказалось недолгим. В том же 1768 году россияне взяли Бенёвского в плен. Изначально его, как иностранца, отпустили на свободу, взяв лишь устное обязательство больше не воевать против России. Авантюрист слова не сдержал и вскоре снова попался в руки неприятелю. И давать нового шанса упрямцу уже никто не собирался.
Ветераны дворцовых переворотов
В повторном плену Бенёвский нашёл верного друга — шведа Адольфа Винблана, тоже служившего у польских повстанцев. Два авантюриста в этом тандеме идеально дополняли друг друга. Более спокойный и рассудительный скандинав уравновешивал не в меру импульсивного габсбургского подданного с польскими корнями.
Российские власти сперва определили двум товарищам не самое суровое наказание. Им всего лишь присудили ссылку в Казань. Бенёвский в мемуарах позднее утверждал, что на берегах Волги жил припеваючи, якобы открыв в себе талант ювелира. Дескать, просто любовь к свободе оказалась сильнее, вот они с верным Винбланом и решились на побег.
7 ноября 1769 года два европейца покинули Казань. Беглецы за месяц успели добраться до Санкт-Петербурга, где рассчитывали сесть на иностранное судно и покинуть Россию. Не вышло: обычно легко располагавший к себе людей Бенёвский не перехитрил капитана из Нидерландов. Недоверчивый моряк даже сдал двух несостоявшихся пассажиров российским властям, и вот теперь им предстояло по-настоящему испытать на себе местное правосудие.
Мориц Бенёвский. Гравюра из издания Мора Йокаи, 1891 год
Изображение: Wikipedia
В декабре 1769 года Правительствующий Сенат приговорил обоих беглецов к бессрочной высылке на самую окраину империи — Камчатский полуостров. Путешествие заняло около года. Сперва стража доставила ссыльных на санях в Якутск, потом в Охотск. Только оттуда, уже морем, 12 сентября 1770 года два иностранца прибыли на Камчатку.
Свободно говорившие по-русски Бенёвский и Винблан в пути не теряли духа. Они сдружились с товарищами по несчастью — ссыльными российскими аристократами. Так, подпоручика Иосафата Батурина в 1740-х разоблачили как заговорщика против тогдашней императрицы Елизаветы Петровны. Офицер провёл 16 лет в разных тюрьмах, прежде чем власти решили выслать его на Камчатку. А гвардейский поручик Василий Панов и капитан Ипполит Степанов поплатились за то, что публично критиковали порядки при Екатерине II.
Сложившийся на Камчатке клуб неудачливых заговорщиков и вольнодумцев будто бы ждал яркого лидера, чтобы взять реванш у самодержавия.
Не менее интересная компания ждала новоприбывших в Большерецком остроге на самой Камчатке. Иван Турчанинов, уже глубокий старик, считался влиятельным вельможей при царствовавшей 30 лет назад Анне Иоанновне. В 1742 году дворянина разоблачили как заговорщика в пользу претендента Иоанна Антоновича. Турчанинову вырвали ноздри, отрезали язык и выслали на восток. Больше повезло гвардейскому поручику Петру Хрущёву: того в 1762 году за оскорбления Екатерины II отправили на Камчатку безо всяких членовредительств.
