«Они гордились своей эффективностью». Как чилийский диктатор Пиночет привел в действие план «Джакарта», устроив террор по индонезийскому образцу

В книге «Метод "Джакарта". Антикоммунистический террор США, изменивший мир» (выходит в издательстве «Альпина нон-фикшн») ее автор, американский журналист Винсент Бевинс пишет о том, как в годы Холодной войны США тайно поощряли программы массовых убийств коммунистов, диссидентов и гражданских активистов в целом ряде стран, начиная с Индонезии времен президентства генерала Сухарто. Власть диктатора-долгожителя, правившего 32 года, была основана на массовом насилии, и, как пишет Бевинс, «уже к концу 1960-х гг. в Индонезии вовсю действовала система финансируемых США концентрационных лагерей, сравнимая лишь с самыми мрачными годами в истории Советского Союза».

В то время как экономическая элита США с воодушевлением осваивала перспективный рынок («В первый же год полновластного правления Сухарто, General Electric, American Express, Caterpillar и Goodyear Tire явились разведывать новые возможности, предоставившиеся им в Индонезии, компания Star-Kist Foods принялась разнюхивать, что может сулить рыболовство в индонезийских водах, ну и, естественно, оборонные подрядчики Raytheon и Lockheed тоже были тут как тут»), режим проводил политику масштабных репрессий: «По меньшей мере миллион индонезийцев по-прежнему находились в концентрационных лагерях, что составляло самую большую численность политических заключенных где бы то ни было в мире. Их морили голодом, принудительно заставляли трудиться, подвергали физическим и психологическим пыткам и «антикоммунистическому перевоспитанию». Семьи других жертв, числом до миллиона, были морально уничтожены исчезновением своих близких, не имея объяснения случившемуся и зачастую хотя бы подтверждения, что они мертвы. Вся страна была завалена трупами».

Вскоре опыт Сухарто был взят на вооружение правыми диктатурами за границей — в частности, в странах Латинской Америки, где его одной из первых применила чилийская хунта во главе с Аугусто Пиночетом. Одновременно имя индонезийской столицы — «Джакарта» — стало нарицательным в описании выбора репрессивных средств, оправдывающих цели борьбы с коммунизмом.

Возможно, читателю, не склонному романтизировать социалистических политиков и коммунистические движения в годы Холодной войны, тональность книги покажется чересчур самообличительной и одновременно сочувственной к левым (к слову, в Великобритании ее ограниченным тиражом решилось выпустить лишь издательство Left Book Club — при том что The Financial Times, корреспондентом которой Бевинс одно время работал в Лондоне и Сан-Паулу, включило работу в список наиболее заметных книг о политике 2020 года). В то же время нельзя не отметить важное достоинство книги — множество вплетенных в повествование частных историй жертв террора, которые автор постарался наполнить деталями благодаря общению с родственникам и свидетелями трагических событий.

«Как именно крестовый поход против коммунизма повлиял на жизнь миллиардов ныне живущих людей? — пишет Бевинс. — Этот вопрос занозой сидел в глубине моего сознания, пока я ездил по миру, собирая материал для своей книги. Я адресовал его напрямую тем, кому удалось выжить в Индонезии и в странах Латинской Америки. Большинству из них было несложно на них ответить».