Владимир Путин на совещании по развитию беспилотной авиации / kremlin.ru

Обычно представители государства крайне неохотно комментируют проблемы с доходами бюджета. В пропагандистском смысле это почти что священная корова. Откровения на эту тему разрушают нарратив режима о социально-экономической стабильности, которым — при всей абсурдности темы на второй год войны — власть механически продолжает кормить аудиторию центральных телеканалов. И тем не менее, два эпизодических сюжета минувшей недели даже у граждан, во всем привыкших полагаться на официальную версию событий, должны были вызвать легкое сомнение: точно ли все будет хорошо?

Во-первых, президент Путин сделал принципиальное исключение из правила, запрещающего поставлять нефть покупателям на условиях потолка цен. Ранее этот запрет ввел сам глава государства — да еще в нарочито бескомпромиссной форме. Теперь же, согласно новому указу, на ограничения, наложенные «недружественными» странами G7, разрешено закрывать глаза, если речь идет о поставках в «дружественные» государства по заключенным ранее договорам. Фактически это наглядно показывает, что санкции, направленные на энергетический сектор РФ, работают, неумолимо лишая страну существенной части валютной выручки от продажи нефти, и президент, который ранее собственноручно разрушил еще и европейскую систему сбыта российского газа, вынужден считаться с новыми правилами игры.

Второй звоночек прозвучал со стороны Антона Силуанова, прокомментировавшего внешне совершенно безобидную вещь вроде отсутствия планов по пересмотру символического дефицита бюджета в 2% ВВП. По какой-то причине обычно невозмутимый глав Минфина вдруг пустился в ненужные рассуждения о том, что прогноз есть прогноз, и лично он ничего не гарантирует.

«Пока ориентиры эти не меняем, но сказать, что будут ровно 2%, это значит давать неправильные оценки. Как в одну, так и другую сторону (может быть отклонение — ИФ). Посмотрим, что будет с нефтегазовыми доходами». [С одной стороны, показатели поступлений ненефтегазовых доходов] лучше даже, чем мы планировали по отдельным позициям. Прогноз поправило Минэкономразвития и, соответственно, это приведет к лучшей оценке доходов. [Но с другой] — нефтегаз нас подкашивает».

Антон Силуанов / kremlin.ru

Предположение, что Силуанов мог быть не в духе и в итоге ляпнул что-то невпопад, не годится, поскольку речь шла о предмете, на котором сегодня сосредоточено основное внимание министерства, а глава Минфина, в отличие, скажем, от депутатов российского парламента, довольно редко высказывается не по делу. Скорее, мы имеем вырвавшуюся на поверхность эмоциональную реакцию (произвольную или постановочную, судить сложно) на опасный тренд разбалансировки бюджета. Да, возможно, Россия находится только в самом начале этого пути, и процесс падения доходов казны совершенно необязательно будет линейным. Но уже на данном, сравнительно раннем этапе слова и действия российских властей выдают финансовую неуверенность даже в среднесрочном будущем.

Универсальным решением проблемы мог бы, пожалуй, стать полный запрет на публикацию любой информации о ключевых показателях бюджета, включая прогнозные, и особенно той, что касается доли энергетического сектора, жизнь которого, в свою очередь, тоже желательно сделать непроницаемой для общества (заодно с «недружественной» частью мира). И страна, надо признать, уверенно движется в этом направлении: на неделе правительство закрыло статистику по добыче нефти, газа и конденсата до конца апреля следующего года, и отныне Росстат публикует квартальные доклады о промышленном производстве без соответствующих сведений. Но из-за нерешительности, проявляемой властью в вопросах регулирования общественно значимой информации, то там, то здесь возникают обсуждения, создающие лишнюю нервозность. И это в то время, когда существует множество других важных и интересных тем. Например? Да пожалуйста. Госдума на неделе предложила перенести часть выходных дней с новогодних праздников на май, а Минтруда всерьез готово рассмотреть парламентскую инициативу. Страна с нетерпением ждет развязки. В свежих Хрониках госкапитализма:

Госрегулирование. «Иначе мы будем манипулировать валютным курсом, а мы этого не хотим»