Адольф Гитлер со своей подругой Евой Браун в резиденции "Бергхоф", июнь 1942 года
Немецкий федеральный архив
Несмотря на то, что сама Ржевская уверенно называет Кети Хойзерман единственным экспертом, который мог профессионально идентифицировать челюсть и зубы фюрера, одновременно она упоминает также еще и зубного техника Фрица Эхтмана, который, по ее словам, также опознал зубы фюрера. Правда, почему-то без особого энтузиазма. Ржевская объясняет его индифферентность тем, что ему с женой и дочерью довелось пережить в Берлине, во время штурма немецкой столицы советской армией.
Тем не менее, когда Эхтман увидел зубной мост Евы Браун, он, по словам Ржевской, сразу его узнал.
«Эта конструкция зубного моста является моим личным изобретением, — записала я 11 мая с его слов, — и больше никому такого моста я не изготовлял и подобной конструкции прикрепления зубов не встречал».
Таким образом с высокой долей вероятности можно говорить о том, что как минимум смерть Евы Браун была тогда доказана достаточно уверенно. Чего нельзя сказать о смерти Гитлера.
Позднейшие исследователи, придерживающиеся традиционной версии событий, например, Олег Будницкий, уверяют: Сталин знал, что останки, найденные советскими разведчиками принадлежат фюреру, но «решил скрыть обнаружение и идентификацию трупа Гитлера. Видимо, это было сделано для «внутреннего употребления»: он хотел держать советский народ «в тонусе», а скрывающийся где-то Гитлер в качестве угрозы подходил лучше, чем кто-либо другой.» .
На основании чего Будницкий делает такой вывод, непонятно. «Скрывающимся где-то Гитлером» советский народ никто никогда не пугал. Напротив, и после 1945-го, и все последующие годы в СССР была только одна официальная, постоянно публично озвучиваемая версия смерти Гитлера — самоубийство 30 апреля 1945 года.
Однако, как видно и на примере публикации «Правды» от 2 мая 1945 года, и на других примерах, Сталин в этой версии сильно сомневался. Настолько сильно, что даже после всех вскрытий, экспертиз и допросов, которые были проведены 8 и 11 мая, 18 мая прислал в Берлин своего специального представителя, некоего генерала, фамилию которого Ржевская, правда, не называет. Что в общем объяснимо. Давайте не забывать, что Елена Моисеевна, несмотря на свой литературный дар, человечность и скрупулезность, все же была частью системы НКВД-КГБ-ФСБ. А значит, до самой своей смерти боялась говорить то, что считала «лишним».
Елена Моисеевна Ржевская (1919–2017)
wikipedia.org
Как бы то ни было, но задача генерала, посланного Сталиным 18 мая в недавно захваченный Берлин, состояла в том, чтобы еще раз перепроверить все собранные по этой теме материалы, еще раз допросить свидетелей и участников событий.
