Что хотел Джеймс Тобин?

Современные руководители, близкие к принятию решений в области государственной политики, как правило, живут идеями экономистов прошлого. Время от времени из склепов экономической истории достаются реликвии, сотворенные при других обстоятельствах и с другими целями. Вот и в очередной раз в Питтсбурге по просьбе французского и британского правительств в коммюнике Большой двадцатки был включен запрос к МВФ рассмотреть возможность введения так называемого «налога Тобина» на спекулятивные операции, осуществляемые с валютой и ценными бумагами. Сложно представить, что в современном мире, где ежедневно на глобальном валютном рынке заключаются сделки на общую сумму свыше $3 трлн., могут быть введены унифицированные международные налоги. Тем не менее, идея находит поддержку среди ряда руководителей финансовых ведомств. Накануне саммита глава британского Управления по финансовому регулированию и надзору Великобритании Адэр Тернер высказывался в пользу налога на финансовые операции, однако не получил понимания у британского Казначейства. Тем не менее, его поддержал министр финансов Германии Пеер Штайнбрюк. По мнению немецкого коллеги, налог мог бы предотвратить повторение «похмелья» среди участников финансовых рынков. Кроме того, налоговые поступления можно направить на компенсацию государствам расходов, связанных с антикризисными мерами. Платить налог предлагается банкам, страховым компаниям и инвестиционным фондам. В чем состоял истинный смысл налога и чего хотел в свое время добиться профессор Йельского университета и лауреат премии по экономике имени Альфреда Нобеля Джеймс Тобин (1918 – 2002)? Оригинальная идея Тобина была изложена в выступлении на конференции Восточной экономической ассоциации (Eastern Economic Association), прошедшей в 1978 г. в Вашингтоне, и опубликована в статье «Предложение по валютной реформе» (Tobin J. A Proposal for Monetary Reform // Eastern Economic Journal, July/October 1978. – Volume IV, №3 – 4. – pp. 153 – 159). Его предложение состояло во введении единообразного международного налога на спот-операции на валютном рынке. Налог Тобина должен был ограничить трансграничную миграцию краткосрочного капитала. Первоначально Тобин полагал, что ставка налога может составлять около 1%, однако впоследствии ее понизил до 0,1 – 0,25%. Налогообложение валютных операций должно было, по мысли Тобина, дать два результата. Во-первых, стабилизировать колебания валютных курсов, возникающие из-за краткосрочных спекуляций. Во-вторых, налоговые поступления могли стать новым источником дохода для финансирования экономического развития… Особенность налога Тобина состоит в том, что он представляет собой косвенный налог на валовый оборот. Его нужно уплачивать дважды: когда инвестор приобретает иностранную валюту и когда ее продает. Если предположить, что налог будет равен 0,1%, а процентная ставка на внутреннем рынке достигает 5%, то для выравнивания условий на финансовых рынках доходность вложений в иностранные активы должна составлять не менее 5,2%. Если инвестор ежемесячно повторят свои вложения, то эквивалентная доходность по иностранным активам должна быть не менее 7,4%. Таким образом, небольшой по величине налог Тобина способен серьезно препятствовать краткосрочному движению капитала. Идея оставалась в архивах экономической науки более двадцати лет, пока финансовый кризис в Юго-Восточной Азии не вернул ее к жизни. Налог Тобина активно обсуждался в Канаде, Франции, Великобритании, Бельгии и других странах. Созданы целые общественные движения за внедрение налога (например, Tobin Tax Initiative). Антиглобалисты взяли его на вооружении и продвигали как одно из научно обоснованных средств против глобальных рынков капитала. В 2001 г. в интервью немецкому журналу «Der Spiegel» незадолго до своей смерти Тобин дистанцировался от современных сторонников налога, названного его именем: «У меня нет абсолютно ничего общего с антиглобалистскими бунтовщиками... Я – экономист и, как большинство экономистов, я поддерживаю свободную торговлю. Кроме того, я поддерживаю МВФ, Всемирный банк, ВТО. Они украли мое имя [для продвижения своих интересов]... Налог на валютные операции был разработан для сглаживания колебаний обменного курса». Другая навязчивая идея – с помощью налога Тобина предотвращать переоценку финансовых активов и банковские кризисы. На это можно высказать несколько контраргументов. Во-первых, чтобы предотвратить финансовую дестабилизацию ставка налога должна достигать внушительных величин. Учитывая, что волатильность в периоды кризисов достигает двух, – трехзначных цифр, любой разумный инвестор готов заплатить несколько процентов налога, чтобы спасти свои активы или предпринять высокодоходную спекуляцию. Стоит вспомнить, что в 1997 г. в России появился налог на покупку валюты. Его ставка составила всего 0,5% от суммы сделки, а в 1998 г. – уже 1%. С 2003 г. он канул в Лету, поскольку экономического толку от него было немного, а социального недовольства – предостаточно. Во-вторых, мало кто в современном мире верит, что все страны одновременно могут ввести единообразный налог. Большое число стран, от оффшорных центров до США и Великобритании, пропагандирующих свободный рынок, останется в стороне от затеи. В результате финансовые институты будут обходить стороной страны с налогом Тобина. Если соглашение о глобальном налоге не будет достигнуто, то такое решение можно реализовать в рамках единого европейского рынка – заявил на днях австрийский министр финансов Йозеф Прелль. Однако маловероятно, что такие страны как Люксембург, Швейцария или Бельгия, для которых важны международные потоки капитала, согласятся с общеевропейской инициативой. В третьих, даже если налог Тобина найдет применение, то чтобы избежать искажения ценообразования на ряд финансовых активов и избыточных издержек от него будут освобождены краткосрочное торговое финансирование, денежные переводы мигрантов, процентные платежи по долговым обязательствам и прочие операции. А ведь можно совершать сделки с национальными активами, не выходя на местный рынок. Например, через финансовые деривативы или через депозитарные расписки. Сложные проблемы современного мира не устраняются простыми решениями. Рано или поздно игроки глобального рынка будут использовать обходные схемы, которые сведут на «нет» эффективность налогообложения. Сам Джеймс Тобин, размышляя о своем детище, на многое не рассчитывал. Тем более экономист не полагал, что маленький налог позволит разрешить большие проблемы глобальной экономики. В оригинальной статье от 1978 г. он писал: «Я не ожидаю слишком много от своего скромного предложения. Я полагаю, оно позволит национальным экономикам и правительствам восстановить некоторую часть краткосрочной автономии, которой они наслаждались до введения конвертируемости валют. Предложение не сможет и не должно помочь разрешить правительствам проводить внутреннюю политику независимо от внешних обстоятельств. Следовательно, оно не освободит крупнейшие правительства от императивной потребности более эффективно координировать политики».