Последние несколько лет власти Китая всерьез озаботились гуманизацией системы уголовных наказаний и особенно применением смертной казни, которой так возмущаются многие международные организации. Не далее как в феврале этого года были приняты поправки в китайский уголовный кодекс, запрещающие применять высшую меру к 13 из 68 ранее «расстрельных» преступлений. Запрет коснулся экономических и некоторых других нетяжких правонарушений. Так, китайские расхитители могил, контрабандисты драгметаллов и культурных ценностей, мошенники и неплательщики налогов уже три месяца спят спокойнее, не опасаясь, по крайней мере, расстрела за свои злодеяния. Но с конца мая, когда стало известно содержание годового отчета Верховного народного суда, более спокойный сон будет обеспечен намного большему числу граждан, причем не только и не столько китайских, сколько западных – ратующих за отмену смертной казни. Теперь китайским судам вменяется в обязанность выносить смертные приговоры с 2-х летней отсрочкой исполнения и только в исключительных случаях. Двухлетняя отсрочка в Китае почти всегда означает, что казнь будет заменена на пожизненное заключение. Детальных разъяснений «исключительности» случаев отчет не содержит (хотя мог бы), но упоминает, что отсрочка полагается за все преступления, «кроме минимума особо тяжких, за которые нужно казнить немедленно». Надо сказать, что в Китае «немедленно» – это действительно очень быстро, иногда в течение 15–20 минут после оглашения приговора. Такая беспрецедентная скорость исполнения приговора беспокоит китайские власти уже давно. С середины 70-х гг. смертные приговоры могли утверждать местные народные суды высшей ступени. Однако в конце 2006 г. Верховный народный суд КНР вернул себе монополию на решения о расстрелах. Местные суды слишком вольно трактовали положения права или выносили неверные приговоры, которые быстро приводились в исполнение. В результате реформы число приговоров, приведенных в исполнение, уже за следующий 2007 год сократилось на 10–15% и продолжает снижаться до сих пор. И все же на сегодняшний день Китай по-прежнему впереди планеты всей по количеству смертных казней (хотя Иран, по некоторым оценкам, казнит больше в пересчете на душу населения). За 2008 год Amnesty International насчитала 1768 приведенных в исполнение приговоров, однако при этом заявила, что реальная цифра значительно выше. Американская Dui Hua Foundation приводила совсем астрономические цифры: 5–6 тысяч казней в 2007 году и около 10 тысяч – в 2005-м. Реальные цифры мы вряд ли узнаем в обозримом будущем, так как за их разглашение тоже положена смертная казнь: они охраняются Китаем как государственная тайна. Поэтому правозащитные организации постоянно критикуют Китай не только за высокое число таких приговоров, но и за неразглашение. Ведь если страна считает легитимным применение высшей меры наказания, почему же она скрывает факты о ней? Но Китай не хочет раскрывать статистику казней, потому что это косвенно вынудит его прояснить и многие другие вопросы, связанные с работой правоохранительных органов, правосудием, тюрьмами и гуманностью наказаний. Вряд ли после этого Китай будут хвалить за «шаги навстречу» (хотя бы за сам факт того, что данные стали доступны). Скорее всего, наоборот, с еще большим рвением кинутся ругать за попрание международных норм и прав человека. Потому что будут судить по демократическим меркам Европы и цивилизованного мира вообще. А китайский контекст, как мне кажется, несколько сложнее. В вопросах карательного правосудия Китай исторически придерживался линии весьма сурового возмездия за совершенные деяния. Смертная казнь использовалась здесь постоянно и много, за самые разные преступления. Еще 20–30 лет назад казнили за убийство панды, рецидивное воровство, мелкие экономические преступления. Смертельные инъекции американского образца стали применяться Китаем только в конце 90-х. До этого основным методом был расстрел, а органы казненных забирали на донорство. Венесуэла отменила смертную казнь еще в 1863 году – первой из современных стран. Если считать от Венесуэлы, Китай «опоздал» со своими реформами более чем на сто лет. Однако то, что было сделано Китаем в этом отношении за последние полтора–два десятилетия, представляет собой очень большой прогресс, который нельзя не замечать. Не замечать кому? Ответ на этот вопрос тоже совсем неоднозначен. Убежден, что большинство китайцев не испытывают по поводу майского решения Верховного народного суда никаких особенных эмоций. Мое убеждение подтверждает, в частности, тот факт, что эта новость практически не обсуждается китайской блогосферой. Большинство населения считает, что преступления должно наказывать со всей суровостью, тем более что количество некоторых видов преступлений растет. Китай встретил эту новость без восторгов, но и без критики. «Преступников казнят, чтобы другим неповадно было. Китайцы совсем не хотят либерализации уголовного кодекса, если она дается ценой разгула преступности. Китайцы хотят видеть вокруг себя меньше преступников, и их не особенно заботит суровость наказания. Главное, чтобы вина, по их мнению, была доказана. Чаще бывает наоборот: китайцы недовольны излишней мягкостью приговора», – так ответил мой знакомый китайский адвокат на вопрос о том, как его соотечественники относятся к смертной казни. В этих словах много правды. В 2003 г. Верховный Суд КНР отменил решение нижестоящего суда и вынес лидеру преступного сообщества Лю Юну смертный приговор. Это произошло после того, как общественность города Шеньяна, где промышляла триада, стала требовать казни главного мафиози. Внезапное и сильное смягчение наказания для тех, кого раньше принято было казнить, совсем не обязательно наводит китайцев на мысли о гуманизме. У некоторых оно вызовет возмущение, еще кого-то наведет на мысли о коррумпированности судей. Не стоит забывать и о том, что в современной китайской культуре начисто отсутствует пласт «зоны». Зэков не романтизируют, по фене в нормальной жизни никто не ботает. Традиционно тюрьма и преступление связаны с позором и бесчестьем не только осужденного, но и всей его семьи. Эту страницу жизни стараются закрыть, сжечь и забыть, а не перечитывать. Разумеется, для городской интеллигенции, университетской элиты, людей, которые имеют возможность путешествовать по миру и сравнивать, ситуация вокруг смертной казни в Китае видится совсем в другом свете. И именно эти люди смогут оценить всю важность принятых Верховным народным судом решений. Без их положительной оценки, иностранные призывы «взять и отменить» или «взять и открыть данные» были бы похожи на шариковское «взять и поделить». Китай становится все более и более избирательным в вопросах, касающихся смертной казни. Отчасти этот процесс происходит под действием критики со стороны тех, кто недоволен состоянием дел в области прав человека. Но популистской мерой это никак не назовешь. Это естественная эволюция китайского права и страны в целом. Китай – значимая и особая фигура мирового сообщества. Но постепенно китайцы осознают, что от других стран и культур лучше отличаться не расстрелами, а чем-то другим. P.S. Вот тут можно посмотреть интересную инфографику о высшей мере в разных странах мира, а также на Руси и в России.