Победа Франсуа Олланда на президентских выборах во Франции заставила снова задуматься о левом дискурсе в современной политической жизни. Левые (социалистические, социал-демократические и др.) политические силы есть в любой демократической стране, а, соответственно, левый дискурс является неотъемлемой частью европейского политического ландшафта. Политологи часто упрекают политиков в том, что отличить нормального «левого» от нормального «правого» в Европе бывает чрезвычайно сложно, что, конечно, отчасти верно (альянс социалистов и христианских демократов в предыдущем составе Бундестага – тому наглядное подтверждение) – политическая конвергенция, безусловно, имеет место быть. При этом никто не будет отрицать, что социалистическая политика, социалистические политики и партии, а также левый дискурс в Европе, конечно же, существуют. В России сейчас самым левым, однозначно, является Сергей Удальцов, левее, что называется, некуда. А еще есть Геннадий Зюганов, Сергей Миронов и, например, Андрей Исаев. Все левые. Что это такое: кризис или тупик? При этом многие эксперты, вообще, считают Россию левой страной. Попробуем разобраться. А как у нас?
С Россией, как всегда (или не как всегда?), но все сложнее. О «социализме с человеческим лицом» заговорил еще Отец перестройки Михаил Горбачев. Что это означает? Ответ на данный вопрос до конца не найден до сих пор. Сразу же с объявлением многопартийности в России, как грибы после дождя, стали появляться левые партии самого разного размера и формата. Особенно богат на них был рубеж 1995-96 гг., когда одновременно «боролось за власть» с десяток карликовых партий, включая многочисленные клоны Социал-демократической партии России (СДПР), а также самые разнообразные левые (в прямом и переносном смысле) движения и блоки. Напомню, что несколько десятых процента не хватило в 1995 году целому ряду левых, по сути, избирательных объединений, чтобы пройти в Государственную Думу II созыва, среди них: блок «Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз», Партия самоуправления трудящихся, движение «Женщины России», «Конгресс русских общин». Этот политический супермаркет при всех многочисленных попытках создать специализированный торговый центр после ряда законодательных ужесточений сам собой ушел с политического рынка, однако, он так и не родил сколько-нибудь значимой левой дискуссии в обществе. Даже международное признание Социал-демократической партии России М.С. Горбачева и К.А. Титова, принятой в качестве ассоциированного члена в «Социалистический интернационал» в 2003 году, не впечатлило российский политический класс, и внятной социалистической программы в России так и не появилось. Попытки в последнее десятилетие сформировать в России «единую» социалистическую платформу также имели место быть и, как ни странно, не только в социалистическом лагере. Коммунистическая партия Российской Федерации при всем маниакальном нежелании менять свое название, тем не менее, приобрела целый ряд, грубо говоря, центристских черт: она не отрицает многопартийность, частную собственность и многоукладность экономики, также «помирилась» с церковью и, вроде бы, даже почти не ставит под сомнение факты политических репрессий. Однако стать полноценной социал-демократической партией КПРФ мешают груз прошлого, великодержавная риторика и целый ряд «опытных товарищей» в качестве лиц партии. В итоге сейчас коммунисты позиционируют себя в качестве, скорее, традиционалистов и консерваторов, что находит поддержку у части электората. К теме социалистического выбора обращалась и правящая партия «Единая Россия». Не случайно в партии среди четырех политических дискуссионных клубов существует и левый – Социал-консервативный клуб. В силу понятных причин, партия постоянно апеллируют к социальной тематике, а социал-популистская повестка является для «Единой России» однозначным приоритетом. С чего началась и чем закончилась «Родина»
Мало кто сейчас помнит, что избирательный блок «Родина», созданный под парламентские выборы 2003 года, по замыслу «организаторов» должен был называться «Товарищ» (народно-патриотический союз)». И если к концу 2005 году, когда произошло знаменитое снятие по суду партии «Родина» с выборов в Московскую городскую Думу, это политическое объединение приобрело все черты право-радикальной политической силы, то в 2003 блок Сергея Глазьева (каковым «Товарищ» и «Родина» были до 2004 года) выступал на выборах именно с левой программой. Напомним, что в 2003 году почти 5 с половиной миллионов избирателей или 9% пришедших на выборы проголосовало именно за лозунг «Долой олигархов!» и программу «Социальная справедливость и экономический рост» (заметим: никакой националистической риторики!). Можно, конечно, долго спорить о реалистичности, обоснованности и осуществимости мер по «более справедливому» перераспределению сверхдоходов от использования природной ренты и поддержки «отечественного товаропроизводителя». Очевидно здесь одно: избирательный блок «Родина» на парламентские выборы 2003 года шел под левыми политическими знаменами, и это могло породить в стране долгосрочную тенденцию реальной лево-центристской политики. Однако не повезло. Партия «Родина» (сразу же после удаления Сергея Глазьева) очень быстро ребрендировалась и переоделась в удобные и комфортные для новых лидеров национал-популистские одежды и стала, пусть ненадолго, но парламентской трибуной участников «Русских маршей». «Справедливая Россия» как неудавшаяся реинкарнация
Как известно, партия «Родина», «Партия жизни» и «Партия пенсионеров» в 2006 году создали новую, как казалось тогда, социал-демократическую партию. Лидер новой партии Сергей Миронов даже предложил ввести в политический оборот новый термин «Социализм 3.0», намекая на то, что когда-то был реализован советский социализм, позже – шведский социализм, а вот теперь появился новый – «версии 3.0». При этом сам г-н Миронов так до сих пор и не объяснил, что он имел (или имеет) в виду под этим названием. Однако, будем справедливы (извините за тавтологию), но партия «Справедливая Россия» стала, скорее, не возрождением, а логическим концом некоего очередного этапа левого дискурса в нашей стране. России в этом вопросе почему-то тотально не везет. И ситуация усугубляется еще и тем, что эта парламентская партия, как политическое недоразумение во главе с Мироновым, так не реализовала свой шанс стать реальной политической силой в стране. Первый раз в ХХ веке общее дело «эСэРов» с социал-демократами закончилось трагедией, а второй, как водится – фарсом. При этом среди современных «эСэРов» – куча симпатичных и реально классных политиков – Олег Шеин, Илья Пономарев, Валерий Зубов и др. Попытка некоторых из них создать сейчас социал-демократический «Левый Альянс», с одной стороны, рождает определенный оптимизм, поскольку именно альянсы и коалиции сейчас нужны для становления политической системы, а с другой – развития левой политической мысли пока, все равно, не наблюдается. О чем дискутировать?
Что же остается? Может быть, Россия получила такую серьезную прививку в ХХ веке от социалистического выбора, что любое обращение в эту сторону заведомо неудачно? Или дело здесь в субъективном факторе? А может быть, левый дискурс России вообще не нужен? Мне представляется, что ответов на эти вопросы может быть сколько угодно много. Но очевидно, что левые ценности, конечно же, существуют, а раз так, то кто-то должен их формулировать, представлять и защищать. В чем может сейчас выражаться содержание социал-демократической политики? На ум приходят сразу несколько направлений, а именно: 1) традиционная защита человека наемного труда, а по найму (при всей неизбежности постиндустриального уклада) в России работает пока еще большинство трудоспособного населения, 2) борьба за повышение качества жизни и европейские стандарты здравоохранения, образования, безопасности, благосостояния и культуры, 3) создание условий для самореализации (художественной, научной, предпринимательской и др.), развития талантов и творчества, в том числе, молодежи, 4) поддержка социально незащищенных, пенсионеров, людей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, 5) борьба за качество окружающей среды и экология, 6) демократические ценности, гражданские свободы; участие, соучастие, гражданская активность, волонтерство и солидарность, 7) интернационализм и борьба с проявлениями ксенофобии и др. Вы скажете, что в обозначенных выше ценностях нет ничего принципиально нового. С этим отчасти можно согласиться, но это отнюдь не означает, что эти идеалы не могут иметь собственное политическое лицо, и что это не может стать чьей-то специализацией. Повторим еще раз: о политических ценностях нужно говорить! Только тогда они становятся политической реальностью. Есть, правда, еще один способ «материализации» политических явлений – революция, но, хочется надеяться, что план по использованию этого метода Россия уже перевыполнила. В этом смысле увлечение «Левого фронта» и Ко «маршами», телесным общением с полицией и прочим уличным эпатажем, при очевидном признании смелости лидеров, не внушают мне, как представителю среднего класса, оптимизма и уверенности в верности выбранных методов. Отдельный вопрос, который меня не может не волновать, – лево-либеральный дискурс в современной России. О лево-либеральном спектре, вообще, как-то все забыли. А при этом серьезная часть креативного класса, часто не отдавая себе в этом отчет, является воплощением именно лево-либеральных ценностей. Свобода творчества, солидарность, отказ от приоритета накопления, свободный труд, актуальное искусство, интернационализм, широкие взгляды на мир и пр. важные современные вещи формируют широкую основу для развития лево-либеральных политических институтов. Есть лидеры у этого движения? Очевидно, что они уже появляются, и это очень важно. Завершая тему, нельзя не сказать, что сейчас в России – проблемы не только с левым, а и с любым другим политическим дискурсом. Научиться разговаривать на политические темы – важнейшая, но при этом сложнейшая, часть политического самосознания. А с этим у нас тоже не все в порядке, но другого пути для того, чтобы преодолеть политическое невезение, мне кажется, не существует.
