© blog.uwgb.edu

Проект нового закон «Об образовании», внесенного правительством, был принят Думой в первом чтении 17 октября. Во втором чтении документ был одобрен сегодня. 

Всего для обсуждения законопроекта во втором чтении в Комитет по образованию поступило более 1700 поправок.Учителя и эксперты находят в законе тенденции к коммерциализации образовательного процесса и критикуют его за появление статьи о религиозном воспитании, а также за ужесточение дисциплинарной ответственности вплоть до отчисления из вуза.

В начале ноября Минобразования составило список неэффективно работающих вузов Центрального федерального округа. В перечень попало несколько десятков учебных заведений, в том числе Российский государственный гуманитарный университет (РГГУ) и Московский архитектурный институт (МАРХИ). И после принятия закона «Об образовании» министерство планирует составить список вузов, которые будут реформированы или реорганизованы по итогам проверок на эффективность.

В конце ноября международная организация Pearson включила Россию в двадцатку стран с лучшими системами образования, но отвела ей последнее место.

Опрошенные Русской службой Би-би-си преподаватели, депутаты и профсоюзные деятели рассказали, чего следует ожидать с появлением нового закона и чем он отличается от действующих норм.

Свое мнение высказали сопредседатель независимого профсоюза «Учитель» Андрей Демидов, первый замглавы Комитета Госдумы по образованию член «Единой России» Владимир Бурматов, учитель обществоведения из Санкт-Петербурга Максим Иванцов, директор центра образования «Царицыно» в Москве Ефим Рачевский и ассистент кафедры дискретной математики механико-математического факультета МГУ Михаил Лобанов.

Андрей Демидов:

Впервые в законе об образовании появляется пункт – статья 91 – об изучении основ духовно-нравственной культуры народов России и религиозном и теологическом образовании. Он уже есть в принятом несколько лет назад стандарте для основной школы. Непонятно, зачем это выделять в законе. Никто внятно не объяснил, что подразумевается под духовно-нравственными особенностями российских народов. В образовательном сообществе опасаются, что эта статья – попытка внедрить новую версию триады «самодержавие, православие, народность» вместо науки. Мы хотели бы, чтобы ее убрали. Принцип светского государства подразумевает отделение государственных институтов от церкви, в том числе школы. Религиозное образование странно выглядит в государственных вузах. Прецеденты уже есть: последний скандал – это открытие кафедры теологии в МИФИ. В законе появился пункт о том, что отчислять студента можно будет за нарушение устава и менее значимых правил внутреннего распорядка. В более размытой формулировке о дисциплинарном проступке говорилось и в прежнем законе. Сейчас другая ситуация: в вузах появляются не подконтрольные администрации инициативы. Около полутора лет существует инициативная группа студентов и сотрудников МГУ. Когда они пытаются собраться на территории студенческого городка и обсудить, почему в столовой плохое питание, им мешают, говоря, что собрание не санкционировано. Были угрозы в адрес студентов. В том числе участникам инициативной группы МГУ угрожали, что их отчислят за политику – участие в протестных акциях и прочее. В наших условиях нужно убрать такой инструмент ненужного произвола. Для разбирательства правонарушений есть суды. Мне как профсоюзному представителю кажется очень опасным, что в законе отсутствуют какие-либо внятные гарантии зарплаты для педагогов. Она должна была не меньше средней по России. В целом в законе много отсылок на другие нормы – более 150. Это приведет к тому, что будет приниматься много подзаконных актов. Очень многое решает правительство. Уровень гарантий сильно снижается. Владимир Бурматов: Закон об образовании не может подразумевать сокращение бюджетных мест. Это не совсем правильная интерпретация. Вопрос о количестве бюджетных мест принимает Министерство образования.Сейчас, насколько я понимаю, министерство не планирует их сокращать. Министр транслировал свою позицию – около полугода назад было заявление от Дмитрия Ливанова о том, что сокращений не будет. Хотя за последние шесть лет из-за демографической ямы в два раза уменьшилось количество абитуриентов. Сейчас министерство не должно вести речи о сокращении, пусть занимается контролем за качеством образования. Действительно уменьшается количество вузов – чтобы закрыть шарашкины конторы, которые продают дипломы. Наличие курсов по религии – вопрос федеральных образовательных стандартов. Любой курс, который изучает ученик, в них прописывается. Очевидно, что министерство выделило это в законе. У нас есть православные гимназии, где изучаются соответствующие дисциплины. В общеобразовательной школе никто ничего не может навязывать. Чтобы не беспокоиться, нужно чаще перечитывать закон. Магистратура не станет платной. У нас гарантируется бесплатное образование высшее на конкурсной основе. Магистратура – это часть высшего образования. Я не помню пункта о дисциплинарном проступке в прежней редакции закона. Но на практике существуют уставы вузов, которые предполагают определенные нормы поведения и соответствующую норму ответственности. Например, если человек сломал кому-то дверь в общежитии. Некоторые боятся отчислений за то, что студенты ходили на митинг оппозиции. Но пусть мне покажут хоть одного такого отчисленного. Я не припомню никаких драконовских мер в отношении студентов, которые выходили на митинги. Наоборот, там полиция с них пылинки сдувает. Максим Иванцов: Я глубоко не вчитывался в эти 400 страниц. На первый взгляд, это пустой законопроект, который предполагает мелкие изменения, например удлинение школьной программы на один час или разделение на разные типы образовательных учреждений. Ясно, что будут приниматься подзаконные акты, и таким образом он будет наполняться содержанием. За этим будет интересно последить. В законопроекте, по крайней мере, декларируется, что ученики и родители в школе смогут выбирать предметы. Это современная международная тенденция. Сейчас большая проблема, что выпускник нашей школы не готов поступать в вуз, потому что не имел возможности выбрать то, что ему интересно. Самый важный вопрос – как к этому переходить. В законопроекте не прописан механизм. Если вводить предметы по выбору, придется менять классную систему. Школы должны быть принципиально по-другому устроены, на это нужно огромное количество денег. В законе множество мелочей, из описания которых не ясно, как это будет реализовываться. Например, написано, что должны появляться бюджетные места в частных учебных заведениях. Насколько это будет развито и как это будет осуществляться, непонятно. Странно, что в законопроекте появилась статья о религиозном образовании. Этого не должно быть в законе. Согласно Конституции, образование должно быть светским. Мне кажется, что изучать мировые религии, но не основы православия, и не в четвертых классах, а в старшей школе, очень полезно. Но я думаю, что решать, как преподавать этот предмет, нужно в отдельной школе, а не на федеральном уровне. Людей, которые могут хорошо преподавать мировые религии, крайне мало. Я не считаю большой проблемой сокращение мест в вузах. Я выступаю за платное высшее образование. То, что у нас есть сейчас, никуда не годится, а мы платим за него из налогов. Мы далеко внизу в международных рейтингах. Студенты часто идут в вузы, чтобы не служить в армии. Уровень преподавательского состава оставляет желать лучшего. Платное образование учит ответственности и не исключает механизмов, по которым дети из малообеспеченных семей могут поступить вузы. Нужно искать другие способы финансирования образования, скажем, выдавать беспроцентные кредиты, которые есть во многих европейских странах. Ефим Рачевский: Я позитивно отношусь к этому законопроекту, потому что он начисто лишен популистских проявлений и не мешает работать образовательной организации. Принятие этого закона делает неактуальными типовые положения об общем образовании, о послевузовском образовании. То есть становится меньше нормативных документов. Но закон очень длинный, я бы сократил его на треть. В нем есть излишняя детализация, которая неизбежно приводит к множественным правкам. Закон, принятый в 1992 году, уже напоминает лоскутное одеяло из-за множества правок. Я опасаюсь, что детализация в этом проекте может привести к тому же. Законопроект объявляет гарантии дошкольного образования. Многие семьи воспринимают это как принуждение семьи водить ребенка в детский сад. Это неправильное восприятие, потому что текст написан невнятно. Сейчас его должны поправить. Это не обязанность семьи – это гарантия государства. Законопроект делает дошкольное образование ступенью общего образования. Это очень важно. Кажется, в 2007 году было международное исследование. Российские дети десятилетнего возраста оказались по уровню грамотности чтения лучшими в мире. Когда психологи выясняли, в чем причина такого успеха, оказалось, что в 90% случаев главное – это крепкое дошкольное образование. В это время формируется примерно две трети мироощущения человека. У нас на протяжении многих лет дошкольная система воспринималась исключительно как камера хранения. Если во времена СССР 93% детей были охвачены системой дошкольного образования, то сейчас этот показатель меньше 50%, и это очень грустно. Еще одна существенная вещь – это изменение системы начального профессионального образования. Сегодня требуются рабочие высокой классификации. Правильно сделать начальное профессиональное образование ступенью среднего профессионального. Противники расценивают это как уничтожение начального профессионального образования. Но Москва уже живет таким образом: здесь ПТУ заменены колледжами. Я бы выбросил из законопроекта всю часть, связанную с религиозным образованием. По конституции наше государство отделено от церкви. Если кому-то придет в голову вводить религиозное образование, это нужно делать ненавязчиво и осторожно. Необязательно об этом писать в законе об образовании. Михаил Лобанов: Новый законопроект провозглашает реальную коммерциализацию образования. Это, безусловно, угрожает его доступности. Фактически наше образование уже платное: есть масса неофициальных сборов. Тенденция коммерциализации есть и в других странах, но она наталкивается на сопротивление общества. Изменилась формула расчета количества бюджетных мест. В нынешнем законе об образовании прописано, что число студентов, которые обучаются за счет бюджета, не должно быть меньше 1700 на 10 тысяч населения. В проекте, который сейчас принимается в Госдуме, пропорция изменена до минимум 800 студентов на 10 тысяч человек в возрасте от 17 до 30 лет. Формула привязывается не к числу потенциальных студентов – они несколько младше. В эту категорию попадают рожденные в 1990-х годах. Демографическую яму используют, чтобы срезать число бюджетных мест. Большие подозрения внушает то, что не ограничена платная магистратура. Когда начали вводить Болонскую систему [разделение образовательного процесса на бакалавриат и магистратуру], возникало опасение, что магистратура станет платной. Это предположение подтверждается в отдельных вузах. Условно говоря, после разделения на бюджет набирают 100 человек в бакалавриат, пять – в магистратуру. Складывается впечатление, что доступным останется только бакалавриат, но количество мест в нем будут урезать. За дисциплинарный проступок в вузах и раньше угрожали отчислением. Закрепление этого в законе – очевидный минус: у людей, которых администрация хочет отчислить по политическим причинам, остается меньше шансов для защиты. В МГУ администрация или ФСБ прямо заявляли инициативной группе студентов и сотрудников, что вести политическую деятельность недопустимо. Потом выяснялось, что это нигде не прописано: они могли сослаться только на этический кодекс МГУ с невнятной формулировкой.