«Был произведен эксперимент с отъемом "ВКонтакте". После него с интернетом можно делать что угодно»

Сегодня «Коммерсантъ» опубликовал заметку о мерах по установлению фактически полного контроля за интернет-провайдерами, которые якобы разрабатывают российские власти. Согласно данным газеты, сейчас речь идет о введении трех уровней передачи данных: местного, регионального, общероссийского. Местным и региональным сетям собираются запретить присоединяться к зарубежным, а передача трафика будет осуществляться только через общероссийских операторов, работа иностранных операторов в России не предполагается. Кроме того, на всех трех уровнях контент будет фильтроваться государственными органами, а размещение DNS-серверов доменов .RU и .РФ за пределами России будет запрещено.

Это сообщение вызвало определенный скандал, хотя на днях Госдума и так приняла поправки, которые приравнивают блоги к СМИ и де-факто с 1 августа останавливают работу твиттера и фейсбука в России.

Slon поговорил с интернет-бизнесменом и бывшим главой предвыборного штаба Алексея Навального Леонидом Волковым о том, к чему приведут эти реформы.

– Как бы вы могли описать эволюцию российского интернета с 2011 года? 

– Это не я первый это придумал, но все аналитики более-менее сходятся в следующем мнении. Можно выделить очень условно «сурковский» и «володинский» этапы развития интернета в России. В период нахождения в Кремле Владислава Суркова у власти было такое отношение: «Интернет – это что-то особенное, мы его не очень понимаем, там сидит какой-то креативный класс, руками лучше его не трогать. Поэтому давайте мы будем делать им всем очень хорошо – и за это интернет будет нам лоялен». 

Тогда, в период президентства Медведева, власти придумывали всякие стартапы, инновации, Сколково-***лково. Мол, пускай гениальные программисты чувствуют себя у нас в стране комфортно. И сколковская идея была ровно про это: мы не можем обеспечить правовое государство, демократическое управление, справедливый суд, но в интернете у нас будет совсем настоящая Европа – и хотя бы в интернете люди будут довольны, и им там будет хорошо. 

В декабре 2011 года эта стратегия потерпела крах. Несмотря на то что все эти люди, казалось бы, должны испытывать благодарность за то, что государство пыталось сделать им все хорошее, но все равно какие-то нечестные выборы и вбросы бюллетеней перевесили и вызвали негодование. А люди из интернета почему-то вышли на улицу и стали что-то там требовать. Хотя на них уже спустили кучу миллиардов, которые власть могла бы просто спокойно украсть, никуда не вкладывая. 

Ощущение неблагодарности креативного класса очень сильно ощущалось в качестве лейтмотива для изменения политики. И из этого последовала совокупность действий против пресловутого креативного класса – законы об интернете, сроки за стертую эмаль на зубах полицейских 6 мая. Смена кураторов политики, в отношении в том числе интернета, привела к тому, что и политика там изменилась. 

– Но тем не менее закон о блокировке сайтов был принят еще летом 2012 года, и с тех пор было не так уж много изменений. Все остальное случилось недавно.

– Так дело не только в законах. Если раньше был подход – вот есть мальчики-предприниматели, в интернете что-то делают, и их грязными руками лучше не трогать. Долгое время все интернет-компании были заповедниками, где можно делать все что угодно. Потом пришел Володин и задал вопрос: а почему, собственно, не трогать? Почему не трогать, если «Яндекс» – крупнейшая компания в России, которая не управляется людьми из кооператива «Озеро»? Почему все, что плохо лежит, прибрали к рукам, а это не взяли? 

Поэтому был произведен эксперимент с «ВКонтакте»: а давайте отожмем – и посмотрим, будет ли оно работать дальше. Теоретики сурковского подхода к IT говорили, что нельзя наших Цукербергов трогать – потому что без них ничего не будет. А теоретики нынешних взаимоотношений с интернетом решили, что интернет-активы – такие же активы, как и все остальные, а старый подход показал, что политически он не работает. И отжали. 

Я статистикой не владею – но есть ощущение, что люди как пользовались «ВКонтакте», так и пользуются. Выручка у компании явно не упала, все нормально работает. И понятно, что «ВКонтакте» выкорчевывали долго, аккуратно, экспериментально. Все это проходило год – используя все методы: от уголовного дела за наезд на полицейского и информационных атак через «Известия» до рейдерства. Делали все кропотливо. А теперь у них должна была появиться методичка «Как отжимать интернет-компании». Поэтому все пойдет веселее и быстрее.

– Звучит так, будто власти больше интересуются не контролем за интернетом, а деньгами. 

– Не без этого. Вообще такие вещи – связанные не только с интернетом – очень удобно обосновывать. Пример из Свердловской области: как отжимали ВСМПО-АВИСМА, крупнейшего производителя титановой губки, поставщика «Боинга». В такой ситуации есть люди, которые больше заинтересованы в деньгах, а другие – в политическом результате. Они друг другу пишут пояснительные записки, убеждая друг друга, что это нужно сделать. Конечно, когда их интересы сходятся вместе, – они все быстро и с удовольствием проворачивают.

– И все-таки сейчас понадобилось создавать дополнительную базу для управления интернетом. А насколько существенную роль успел сыграть закон о блокировке сайтов, принятый в 2012 году?

– Конечно, тот закон был ключом к ящику Пандоры. До того ни о каких блокировках сайтов – тем более без решений суда – никто и не думал. А сейчас это норма жизни. Вот, например, сегодня разгорелся скандал: «Ростелеком» заблокировал сайт navalny.ru, потому что он на том же ай-пи, что и сайт mashina.org, который было решено заблокировать по решению барнаульского суда. Сама постановка вопроса абсурдна – там какой-то районный суд решил заблокировать, и это совершенно дикое решение распространилось на всю Россию. Но с этим мы уже смирились, потому что закон действует два года.

Сейчас у нас обсуждается закон о том, чтобы сажать за несанкционированные митинги, – и мы, боюсь, скоро увидим долгую и яркую борьбу гражданского общества за то, чтобы за несанкционированные митинги давали по 15 суток административного ареста, а не тюремный срок. Тут примерно такая же ситуация – долго все будут бороться за то, чтобы сайты просто блокировали без решений суда, а не закрывали интернет совсем. При этом все забудут о том: а какого черта вообще кто-то что-то блокирует?

И в этом смысле первый закон о блокировках интернета Ильи Пономарева был абсолютно знаковым, каждый честный человек при встрече с этим депутатом, конечно, должен плюнуть ему в лицо.

– Но зачем сейчас придумывать систему с тремя ступенями контроля интернета в России, когда Думой уже принят мощный «антитеррористический закон»? 

– Думаю, такие соображения сейчас не работают. Сейчас просто делают что хотят – интернет можно заблокировать, компании, которые там работают, можно отжимать.

Я не вижу никаких организованных рычагов сопротивления внутри системы, а вне системы сопротивление нерелевантно. Власти уже приняли закон, по которому с 1 августа деятельность фейсбука и твиттера невозможна, – в этой ситуации закон о серверах не выглядит самым диким. Это так, заодно. Вишенка на торте. Антон Носик сегодня прекрасно прокомментировал эту новость: мы, очевидно, движемся в Пхеньян, минуя остановку в Пекине.

– То есть та система, про которую сегодня писал «Коммерсантъ», и так ничего принципиально изменить не может?

– Я так понимаю, что по этому поводу никакой креативной мысли у властей нет. Схема, про которую сегодня написал «Коммерсантъ», просто скопирована с китайской структуры управления интернетом. Вот сейчас прорабатывают ее, и в этом никто им не мешает.

– А почему нет сопротивления интернет-сообщества? Почему самая большая интернет-компания в России, «Яндекс», по сути молчит? 

– «Яндекс», вообще говоря, не молчит. Ответ «Яндекса» Путину был над уровнем той покорности, которую «Яндекс» обычно демонстрирует в подобных ситуациях. Как правило, он ведет себя довольно консервативно – но я думаю, что «Яндекс» просто борется за спасение компании. Я не [генеральный директор «Яндекса»] Аркадий Волож – мне сложно об этом судить.

– Увы, сейчас Волож по этой теме отказывается высказываться.

– Я уверен, что он более всех заинтересован в спасении компании. И если он решает в такой ситуации молчать, то, скорее всего, все делает правильно. 

– Видимо, через три месяца мы не увидим российский интернет таким, каким его привыкли видеть? С этим можно еще что-то сделать? Выйти на митинг, теперь понятно, кажется, это не работает.

– Серебряной пули, конечно, нет. Ее не было ни в 2011, ни в 2007, ни в 1999-м. Нет такой стратегии, чтобы сделать так и так, чтобы от дурацких законов депутаты отказались, или чтобы Путин убежал из страны. Такой серебряной пули не существовало никогда. Я для себя много лет назад нашел действие в следующем: я делаю работу, которая соизмерима с моими силами. У меня были выборы в Координационный совет оппозиции, была мэрская кампания Навального, сейчас проект «Ив Роше», который был запущен на днях, – он соответствует тому участку фронта, где я могу помочь. Если каждый не будет строить воздушных замков и будет делать, что в его силах на пользу общества, – это когда-нибудь сработает.

– Но вы представляете, что уже в августе российский интернет будет работать по законам Китая?

– Легко. Но надеюсь, что хотя бы «Яндекс» за это время постарается перевезти большинство своих сотрудников в иностранные офисы.