Владимир Путин на совещании с директором ФСКН Виктором Ивановым, министром внутренних дел Владимиром Колокольцевым, первым заместителем директора ФМС Екатериной Егоровой и командующим ВВ МВД Виктором Золотовым.

Владимир Путин на совещании с директором ФСКН Виктором Ивановым, министром внутренних дел Владимиром Колокольцевым, первым заместителем директора ФМС Екатериной Егоровой и командующим ВВ МВД Виктором Золотовым.

Mikhail Klimentyev / Sputnik / Reuters

Владимир Путин последние два года активно занимался внешней политикой, забросив внутреннюю, забыв про экономику. Украина и Сирия, геополитический кризис, Турция – все это полностью поглощало внимание президента, на фоне чего внутренние вопросы казались слишком рутинными и мелкими. Наверное, так было лучше, потому что теперь Путин занялся политикой внутренней: именно в этом контексте стоит рассматривать формирование Национальной гвардии.

Очень интересный вопрос: считает ли Путин, что у него в России есть конкуренты? Из его выступлений за много лет мы хорошо усвоили, что он верит в наличие российской конструктивной оппозиции, с одной стороны, и российской условной «пятой колонны» – с другой. К первым относят так называемую системную оппозицию, часть которой может претендовать на распределение мандатов с целью «блюсти места», другая часть – участвовать, но не побеждать, дабы выполнять другие политические функции (например, мешать КПРФ). Но заметим, что в такой системе координат совершенно не просматриваются потенциальные конкуренты Путина. И не потому, что он незаменим, а потому, что некем: это ведь очень популярная точка зрения внутри правящей элиты, убежденной, что Путину нет равных.

Настоящая внутренняя политика – это «болотное дело», это уголовные дела против Навального, фильмы про либералов на НТВ

Получается, что оппозиция как бы есть, но конкурентов все-таки нет. Зато, несмотря на это, есть политическая конкуренция, но она Путина не касается: конкуренция касается тех, кто борется за мандаты, но не за власть. Во власти же монополия, или «моноцентризм», как модно было говорить в период первого путинского срока.