Рабовладельческая ферма в Бразилии
www.wikipedia.org
Краткий пересказ книги Дэвида Гребера «Долг. Первые 5000 лет истории» (М., Ad Marginem, 2015).
Контекст
Книга американского антрополога Дэвида Гребера была написана после мирового экономического кризиса 2008 года, когда автор стал одним из идеологов и главных спикеров движения Occupy Wall Street. Гребер, известный в академических кругах автор и преподаватель Йельского университета, решил суммировать опыт нескольких десятилетий работы и коллективные достижения других историков, антропологов и философов, чтобы опровергнуть миф о происхождении денег как естественного способа обмена равных между собой.
Гребер подчеркивает, что экономика выделилась как отдельная дисциплина всего несколько столетий назад, а прежде была междисциплинарным полем на границах юриспруденции, политики и этики. Будучи увлеченным антропологом, Гребер подробно рассказывает о губительных последствиях представления об истории как о процессе линейного развития человечества. Таким образом, мы игнорируем сведения об экономиках небольших сообществ (деревень, племен, древних неевропейских цивилизаций), в основе которых лежит опыт взаимопомощи, а не обмена.
Автор прослеживает цепь насилия между должниками и кредиторами от рабства в античные времена к эпохе Великих географических открытий и современности. При помощи сотни примеров из антропологии Гребер рассматривает деньги как подвижный и сложный инструмент, к которому каждый народ на разных этапах истории подходил по-разному. «Долг» – это захватывающее исследование о взаимосвязи денег и нравственности, экскурсия в малознакомые непрофессионалу эпохи и общества.
Гребер – яркий представитель «левого поворота» в американских общественных науках и политической жизни, и об этом нельзя забывать, читая его книгу. Однако при этом он остается честным исследователем и идет от фактов к выводам, а не наоборот. В любом случае его работа является интересным послесловием к кризису 2008 года, причиной которого стала именно критическая масса необеспеченных долгов.
Об опыте нравственной путаницы
Типичный разговор западного исследователя с обывателем об экономике обычно сворачивает на долги стран третьего мира перед Западом. Что это за долги? Откуда они взялись? И почему в обществе закрепилась парадигма, что «каждый должен выплачивать свои долги»? Гребер приводит в пример Гаити – бедную страну, попавшую в бесконечную долговую кабалу. В ответ на восстание плантационных рабов против рабовладельцев в начале XIX века Франция как метрополия заявила о долге страны 150 млн франков, а западные страны (включая США) наложили на государство эмбарго, пока долг не будет выплачен. Сейчас долг Гаити, эквивалентный 18 млрд долларов, означает, что страна никогда не освободится от навязанной денежной и военной власти извне и останется одной из самых отсталых, нищих и безнадежных стран в мире, не имея возможности ни выплатить долг, ни развивать свою экономику из-за невыплаты этого долга.
История борьбы между богатыми и бедными часто принимает форму конфликта между кредиторами и должниками, будь то спор о начисляемых процентах по ипотеке, феномен долговой кабалы или долговой амнистии, конфискация или продажа самого себя в рабство. Все революции начинались с требования списать долги и совершить передел земли. Даже всем нам знакомые нравственные понятия «расплата» и «искупление» взяты из древнегреческого финансового словаря.
Гребер пишет, что у денег есть «свойство преобразовывать нравственные категории в безличную арифметику и оправдывать тем самым вещи, которые иначе казались бы непристойными и возмутительными». В истории много примеров того, как насилие и точное исчисление становятся тесно связаны.
Миф о меновой торговле
«История долга – это история денег, и самый легкий способ понять, какую роль долг играл в человеческих обществах, – проследить, какую форму обретали деньги и как они использовались на протяжении веков», – пишет Гребер. Знаменитая цитата из Адама Смита стала лозунгом экономического либерализма: «Божественное провидение устроило дела таким образом, что в условиях свободного рынка нашим стремлением к достижению личного интереса будет руководить “невидимая рука”, направляющая его к пользе всего общества». Таким образом, должник перед кредитором обязан в том же смысле, в котором каждый человек обязан богу фактом своего существования.
Исследователи, вооруженные собранием сочинений Смита, долго пытались найти примитивную культуру, где процветала бы меновая торговля, чтобы доказать, что деньги – естественный этап развития общества, средство обмена между равными. Но никому это не удалось: вместо этого колонизаторы чаще всего обнаруживали бесчисленное количество сложных экономических систем.
Меновая торговля в простых сообществах действительно существует, но не между односельчанами, а между пришлыми и местными: деньги или их эквивалент используют с чужаками или дикарями во время встреч, которые никогда не повторяются и не грозят перерасти в постоянные отношения. Все понимают, что этот момент потенциально конфликтный: племена гунвигу и намбиквара даже сопровождают обмен сексуальными играми и пиршествами, что снижает градус опасности и насилия.
Практики обмена часто возникают после краха национальных валют или в экстренных ситуациях – например, в тюрьме или после стихийных бедствий. Но это всегда происходит в обществах, которые уже знакомы с феноменом денег и просто воспроизводят эту систему во временно сложившихся обстоятельствах.
Рынок в том смысле, как мы понимаем его сейчас, – с разнообразными товарами, запутанными кредитными отношениями и наличными способами оплаты, – стал складываться вокруг первых армий для обеспечения их продовольствием. Без воина, работавшего за жалованье, местные могли и дальше обходиться сложными отношениями взаимозачета в отсутствие денег как таковых. Именно фактор обслуживания чужака, человека с оружием и деньгами, нанятого властью, чтобы контролировать ситуацию, сделал товарно-денежный обмен распространенной практикой: «общества, не имевшие государства, как правило, не знали и рынков».
Деньги всегда измеряли виртуальный долг: за всю историю существования денег они не соответствовали стоимости металлов и не отражали фактический вес монет. Стоимость денежной единицы часто отражает меру доверия к другим людям – именно поэтому во многих языках денежная категория «кредит» и моральная категория «доверие» являются одним и тем же словом или однокоренными словами: «Государство является управляющим экзистенциального долга, который мы все несем перед обществом, создавшим нас, и который не в последнюю очередь воплощается в том, что жизнь каждого из нас полностью зависит от других людей. Неслучайно во многих индоевропейских языках слово “долг” является синонимом слов “грех” и “вина”, что демонстрирует связь между религией, платежом и посреднической функцией денег как между сферами священного и мирского».
