Виталий Шляппо. Фото: Арсений Несходимов для Republic

Виталий Шляппо. Фото: Арсений Несходимов для Republic

Бывший игрок КВН Виталий Шляппо — один из основателей и генеральный продюсер компании Yellow, Black and White, которая уже десять лет делает в России сериалы и комедийные передачи: «Папины дочки», «Кухня», «Даешь молодежь», «Последний из Магикян». Шляппо знает все про то, над чем смеются россияне. Не так давно Yellow, Black and White начала смешить их и в полнометражном формате — последняя комедия компании, «Гуляй, Вася!», понравилась критикам и собрала хорошую кассу ($4,5 млн при бюджете меньше $1 млн). В качестве кинопродюсера Шляппо почти не давал интервью, но согласился поговорить с Republic о том, чем российский юмор отличается от зарубежного, каким должен быть идеальный телепроект и можно ли в России снять сериал про курящего патриарха.

Давайте начнем с истории — ситкомы как жанр были в Россию импортированы. Правда ли, что американский юмор с трудом приживался в России? Например, в 2002 году, когда один из федеральных каналов показывал мировой хит — сериал «Друзья», рейтинги были очень низкими.

— Российскую аудиторию надо было приучать к жанру. Закадровый смех, неблизкие иностранные герои, незнакомые обстоятельства — конечно, все это напрягало. Зритель не подключался. Но я бы не сказал, что ситкомы трудно приживались. Первая же адаптация — «Моя прекрасная няня», вышедшая в 2004 году, сработала очень сильно. При этом авторы не испугались предъявить нашему зрителю дворецкого на службе у одного из главных героев, какой-то невообразимо шикарный дом — то есть это была история о героях с русскими именами, с частично опознаваемыми ситуациями, но все равно не про «нашу жизнь». Но, несмотря на это, история получила огромный успех — «Няню» смотрели все, даже охранники на своих маленьких телевизорах. Через три года появились «Папины дочки», которые уже были написаны без американского первоисточника. По сути, это был первый абсолютно российский ситком, если не считать какие-то первые опыты вроде сериала «Клубничка» из девяностых, смешного проекта «33 квадратных метра» — все это были предтечи того, что потом стало называться ситкомом. Но вот что-то большое, на несколько сезонов, построенное по законам американских ситкомов, — это все-таки «Папины дочки». И у них тоже был сумасшедший рейтинг.

А что, кроме каких-то бытовых деталей в «Моей прекрасной няне», принципиально отличало ее от западных комедий, вроде «Друзей»? Или для того, чтобы завоевать нашу публику, достаточно было добавить немного российских реалий?

— Мне кажется, два этих произведения нельзя сравнивать. Речь лишь о том, что широкой аудитории интереснее смотреть истории «про нас», чем «не про нас». Не зря во всем мире делают адаптации. А в «Няне» зрители сразу зацепились за отношения простушки из провинции и богатого продюсера. И одним из главных мотивов смотреть сериал было — «получится у них или нет». Мелодраматическая линия сразу расширила аудиторию, и это в целом помогло проекту, как говорят, «зайти». Любая мелодрама автоматически расширяет аудиторию.

А в «Папиных дочках» разве было что-то мелодраматическое?

— Нет, кстати. Вернее, было, но появилось не сразу, и главное было не в этом. Там был другой движок — уникальный микромир отца-одиночки и его совершенно разных детей. По теперешним временам, сериал сделан просто и даже, возможно, примитивно, но герои были абсолютно российские, ситуации узнаваемые, было несколько очень точных попаданий в кастинг, много смешных шуток — и история сработала. Любовные линии появились позже, и они позволили сериалу стать еще популярнее. Хотя нам не хватило филигранности работы, как у авторов «Друзей».

Что вы имеете в виду?

— Перед тем как приступить к «Папиным дочкам», мы сходили на двухдневный семинар к одному из авторов «Друзей» Адаму Чейзу. На семинаре было очень много людей, и ему постоянно предлагали какие-то совершенно бредовые идеи сюжетов, но он тут же их как-то раскладывал и превращал в складную историю. Это было удивительно! И представляете, это только один человек из команды, в которой 12 сценаристов. Это даже не Дэвид Крейн и Марта Кауфман.