Александр Петриков специально для «Кашина»

Калининградского футболиста (в новостях везде – «футболист», но на самом деле играл в полулюбительской команде в райцентре, так-то – просто рабочий, 36 лет, двое маленьких детей; наверное, это существеннее, чем про футбол) Ивана Вшивкова сварили заживо в райотделе полиции. Человек принял в самом прямом смысле мученическую смерть; его мать, видевшая сына в морге, говорит, что необожженными у него остались только ладони – потому что он сжимал кулаки от боли. Полицейская пресс-служба, как всегда в таких случаях, несет какую-то чушь – что задержанный вел себя агрессивно, сломал сначала камеру наблюдения на трехметровой высоте, потом сломал радиатор отопления, ну и облился кипятком, полицейские ему пытались оказать помощь, но не смогли. Про помощь тоже пишут всегда в таких случаях, и, между прочим, сама эта формула – про «всегда», – вполне уместная, когда речь идет о смертях в полиции, говорит сама за себя: какой бы страшной ни была смерть в полицейском участке, ее нельзя считать большим ЧП, это рутина, у полицейских пресс-служб во всех регионах давно выработались все речевые привычки на такой случай – задержанный обязательно ведет себя агрессивно или неадекватно, обязательно делает что-то такое, что приводит к его случайной смерти, полицейские обязательно пытаются оказать ему помощь. Когда в таких сюжетах вырабатываются специальные тематические языковые штампы – это само по себе важное обстоятельство. Одно время существовал сайт журналистки Марии Березиной «Русская Эбола», собиравший такие новости со всей России практически ежедневно, и если читать их подряд десятками, то очень быстро учишься переводить полицейский речекряк на язык живых людей. Если «вел себя неадекватно» – значит, на дежурство в ту ночь заступил какой-то совсем безумный садист. Если «легочная недостаточность» – значит, прыгали или стояли на грудной клетке. Если «пытались оказать помощь» – значит, добивали, чтобы не смог потом свидетельствовать. Если «проводится проверка» – значит, никому ничего не будет.

Сейчас проверка проводится по запросу, спасибо ему за это, депутата Госдумы Сергея Шаргунова. В своей статье, сопровождающей депутатский запрос, он пишет, что нельзя думать, что кругом тотальный мрак – «Хватает подвижничества. В том числе – немало героических доблестных полицейских». Это понятная ритуальная оговорка, оправданная с аппаратной точки зрения – начальники в федеральном аппарате МВД должны понимать, что никто не пытается загнать их в угол, никто не хочет сотрясать устои, речь идет просто об одном конкретном эксцессе, по поводу которого им, начальникам, решать, достаточен ли публичный шум, чтобы пришлось сдать районных садистов (как, скажем, с легендарным уже «Дальним»), или можно пренебречь публикациями в прессе – их немного, большого скандала нет, удастся, как чаще всего и бывает, выехать на «вел себя агрессивно». Пока они не решили, как им себя вести, с ними нужно разговаривать вежливо, не злить, не провоцировать – и тогда, может быть, все закончится увольнениями или даже приговорами, а еще (самая странная и по интуитивно понятным причинам – самая нелюбимая полицейскими начальниками формальность) родители убитого получат бумагу, в которой незнакомый полковник принесет им официальные извинения за то, что так вышло.