Сотрудники спецназа во время акции протеста после завершения голосования. Минск. Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС
На российские экраны с большим запозданием выходит фильм «Комната» (2015) Леонарда Абрахамсона. Это фильм снят по мотивам мрачной истории о похитителе и насильнике Йозефе Фритцле, который годами удерживал свою дочь в подвале. В фильме мы видим этот подвал глазами ребенка пяти лет – он, рожденный в неволе, никогда не бывал Снаружи. Жалкая комнатенка, в которой есть умывальник, ванная, три стула, окно в потолке – это и есть для него весь Мир. А то, что показывают изредка по телевизору, дяди и тети, изображающие кого-то или самих себя – это, как объясняет ему мать, выдумка, иллюзия. Когда же несчастных мать и ребенка, наконец, освобождают, и они выходят из Комнаты наружу, им долго еще предстоит привыкать к разнообразию. Это настолько травматично, что ребенку временами хочется вернуться обратно в подвал.
Конечно, Комната – это метафора тоталитарного общества. Если развивать метафору, балтийские и бывшие страны варшавского блока первыми вырвались из Комнаты – почти сразу, как только это стало возможным. Грузия, Украина, Армения несколько раз пытались бежать – с большими потерями, разной степенью успешности и с разной скоростью – но тоже в итоге оказались Снаружи. Россия, подышав воздухом свободы, решила добровольно вернуться обратно, прихватив с собой много модных штучек из окружающего мира; изредка она позволяет себе Прогулки вокруг дома – но всегда по кругу, и всегда возвращаясь обратно. Но все же Россия, подобно матери героя фильма, по крайней мере знает, благодаря демократическому опыту 1991–1999 годов, что мир за пределами Комнаты существует.
А вот Белоруссия – если использовать эту метафору – напоминает нам юного героя фильма. Она даже не успела «хлебнуть свободы», почти не застав «лихих девяностых», которые были радикальным, но все-таки иным, не советским опытом. 26 лет назад, когда к власти пришел Александр Лукашенко, был 1994 год. Тогда представление о разных абстракциях вроде свободы у большинства постсоветских людей находилось в зачаточном состоянии – они еще толком не успели понять, что случилось. Галопом пронеслась перестройка, затем страна стремительно влетела в независимость – а через три года опять очутилась запертой в авторитарной Комнате. И с тех пор белорусское общество росло вот так, как герой фильма – глядя на мир через мутное окно в потолке. Но, в отличие от героя фильма, гражданам Белоруссии внушали, что именно так и выглядит рай – что «лучше не придумаешь», что это и есть эксклюзивный островок стабильности в море хаоса.
