Россия. Ивановская область. Фото: Владимир Смирнов / ТАСС
Спустя сто с лишним лет после столыпинской реформы земли в России пустеют. После распада колхозов десятки миллионов селян получили паи на землю. Сегодня населенные пункты в нашей стране окружены нарезкой частных наделов по несколько гектаров. Но эта земля ничего не стоит, потому что на ней нельзя селиться.
В 1954 году Ричард Пайпс выпустил свою дебютную работу по истории России «Образование Советского Союза: коммунизм и национализм, 1917–1924». А в 1996-м российский предприниматель Владимир Мегре начал серию книг «Звенящие кедры России» – первой и самой известной частью стала «Анастасия». Труд Пайпса познакомил нас с доработанной им позднее концепцией, согласно которой народы нашей страны оказались, наравне с китайцами, восприимчивы к идеям коммунизма и коллективизации из-за особенностей общинного владения землей. Книга Мегре привела к появлению движения «Звенящие кедры», которое также называют «русским Нью Эйдж»: это объединения людей, уезжающих из городов на природу.
Неоязычники в домотканых рубахах и академический американский ученый… Между ними пропасть. Однако сторонники Мегре борются сегодня с тем, что Пайпс называл едва ли не основной причиной обрушившихся на нашу страну бед: по мнению историка, мы стали заложниками традиционной формы крестьянского землевладения.
Русский крестьянин тысячу лет до того жил, не имея не только собственного выделенного участка – он, порой чуть ли не ежегодно, менялся наделом с другими членами общины. Частных мелких землевладельцев в России практически не было. Даже когда крестьянство ждало с конца XIX века «черного передела» и бежало в 1917-м с фронта, чтобы успеть к этому переделу, оно лишь чаяло передачи помещичьих земель в общинное владение крестьян, запроса на частное землевладение среди селян не было. Только в столыпинскую реформу крестьяне получили право брать из общинных земель отруба, то есть выделенные в пожизненную собственность участки. Однако строить или переносить на отруба жилье было нельзя. Можно было получить участок под хутор и перенести дом туда. Это было дороже (хотя были кредиты и ссуды на это), но главная проблема с отрубами и хуторами была в сложности землеустройства – выделить хороший участок из чересполосицы наделов, а тем более из общинных угодий (для хутора) было чрезвычайно трудно и невыгодно общине. Часто крестьянин получал в отруб участок, менее плодородный, чем прежние несколько наделов в чересполосице.
Община оказалась сильнее, хуторян из русских не получилось.
Спустя 85 лет после реформ Столыпина наше государство вновь совершило ту же ошибку: выделило крестьянам землю без возможности поселения на ней. И вновь, как и в начале прошлого века, крестьяне стали избавляться от своих наделов за бесценок или и вовсе не оформлять землю, выделяемую им в форме пая, в собственность.
Тема очень актуальная, но не совсем согласна с тем, что виной всему общинное сознание. Скорее, властям выгоднее и привычнее иметь дело с крупными агрофирмами, которые скупают земельные паи. Мне рассказывали, как в Брянской области после прихода одной известной фирмы фермерам и просто сельским жителям в убедительной форме советовали не разводить свиней. После этого я перестала покупать продукцию этой фирмы, но вряд ли монополист это заметил.
Для устойчивого развития фермерских хозяйств необходима другая законодательная база. В соседней Финляндии фермеры развивают экотуризм и получают дополнительные доходы. Общалась там с семьей, у которых небольшое молочное хозяйство (60 голов). Они вдвоем, без привлечения наемного труда, справляются, сдавая молоко фирме Валио по долгосрочным договорам. Держат музей антикварных автомобилей - у хозяина хобби их восстанавливать. Небольшой доход получают от продажи билетов, сдачи машин в аренду для обслуживания свадеб или киносъемок. Раз в год фермерский союз предоставляет работников, чтобы фермеры могли съездить в отпуск - обычно на международные шоу старинных автомобилей. Государство берет на себя развитие инфраструктуры, включая строительство дорог или подключение к широкополосному интернету. Больницы и школы в сельской местности прекрасно оборудованы и обеспечены квалифицированными кадрами, а местные библиотеки - настоящие культурные центры.
Повторюсь - общинное сознание осталось в мифах. Современным фермерам необходимо современное законодательство, по настоящему защищающее права собственности, и доступ к кредитам. От государства нужны только вложения в инфраструктуру, все остальное они сделают сами.
Государство и ведет себя как носитель этого общинного сознания
«Звенящие кедры России» это секта.
Господи, как можно в 2020 г. писать такую чушь о реформе Столыпина!
История КПСС давно закончилась
но «Звенящие кедры России» как были сектой, так и остались
Хм... Видимо, законодатели берегут земли для китайцев))
Какой-то мох с болота. Кто хочет, тот строится и живет в на своей земле. Само собой это не происходит, но все решается, не без труда конечно.
Можно решить, если строишься в сибирской глуши, где твои гектары никому не нужны. Если ты построишься на 70-м км Киевского шоссе, на тебя найдутся решальщики
У Вас есть такой опыт?
Живущие в городах выгодны продавцам, строителям и ренователям сверхпереоцененных квартир.
Родственникам министра сельского хозяйства принадлежит крупнейший агрохолдинг.
Когда-нибудь нас, может, и отпустят снова пахать свои 6 соток, да еще и жить на них.
Но только тогда, когда больше с нас выжать будет совсем нечего.
В стране латифундистов КФХ власти не нужны. По этой причине нет и хороших законов, зато много плохих. Само правовое поле, а точнее полное бесправие, не способствует занятию бизнесом инициативным людям. В любой момент собственность, особенно недвижимость, могут отобрать, не дав ничего взамен.
Я вообще поражаюсь отважным людям, которые открывают на землях КФХ хозяйство. Там, где я присматривала участок, была по соседству сыроварня небольшая и жилые постройки. Человек за два года прибавил на вид лет десять, потому что все ждал, будут ли строить рядом аэропорт. Потому что в этом случае землю его просто отберут. 250 тыс. в зубы за два гектара - и пошел!
Знал одного фермера в конце 90-х. Это был замечательный человек, привозил молоко, сметану, творог и продавал работникам нашей организации. Жил на окраине района, далеко от города, страдал от невозможности сбывать свою продукцию, от спившегося окружения из ближайших деревень, от равнодушия властей. Его работа была без выходных и отпусков по многу часов в день. Он любил этот труд, но страдал от того, что вся семья его должна жить в этом каторжном режиме, дочка у него нуждалась в серьезном лечении. Потом я ушел на другую работу и потерял его. Думаю, что он все-таки не выдержал такой жизни, а идти-то ему было некуда.
Спасибо за статью.
Анастасия, спасибо большое за то, что подняли эту тему. С каждым годом всё больше и больше инициатив (а после ковида, думаю, этот процесс усилится), которые хотят развивать жизнь на заброшенных территориях. Не только последователи Мегрэ, а вполне себе коммерческие эко-агро-туристические проекты хотят инвестировать в никому ненужные пашни. Есть также актуальные в связи с повсеместными вырубками идеи агролесоводства и лесного фермерства. Я вижу, что люди готовы "идти на землю", но текущие законы и, надо сказать, также ожидания (пока) мейнстрима ("Скока центнеров с гектара дашь?") препятствуют этому.
Готовы, но текущие ограничения, накладываемые на частных землевладельцев, делают бизнес на земле суперрискованным
Россия уже давно страна больших городов. Проблемы 100 летней давности давно ушли в историю, уклад хозяйства совсем другой. Тезис о том, что это до сих пор на что-то влияет спорный. Вроде как продовольственная безопасность обеспечена без всякого сх в нечерноземной полосе.
Ну что вы! И речь не о продовольственной безопасности. Охрана пахотных земель в том виде, в каком она существует, это и есть атавизм
Если Вы в теме, расскажите а насколько рентабельно сельское хозяйство вообще в нечерноземье? На уме крутится только какие-то откровенно фрические примеры вроде Стерлигова и хлеба за 400 рублей.
А закон не хотят менять потому, что нужно же почву для коррупции иметь. Кстати кадастровая стоимость в Подмосковье уже зачастую сравнялась или превысила рыночную.
Нерентабельно даже на нескольких гектарах. 4 га при тяжелой работе, когда продаешь все, даже навоз от скота, едва хватит прокормить небольшую семью. При условии, что все делать самим