Александр Петриков специально для «Кашина»
Опубликованный на прошлой неделе «воровской прогон»* — это в девяностые пресса любила такой жанр, допустим, неизвестно кем написанная и кому адресованная записка с планом государственного переворота. Записку подробно обсуждают по (еще тогдашнему, свободному) телевизору и в газетах, к концу недели общество уже не сомневается, что часть высшей номенклатуры в альянсе с силовиками со дня на день захватит власть, а потом в редакцию приходит бывший диссидент и известный политолог Глеб Павловский и говорит, что эту записку сочинил он сам, то ли в шутку, то ли для внутреннего пользования компилируя слухи. Всего полгода назад танки Бориса Ельцина расстреляли российский парламент, двумя годами ранее провалился ГКЧП — можно догадаться, что к переворотам общественное мнение было привычно, и для того чтобы поверить в очередное свержение законной власти, не требовалась ни подпись с печатью, ни хотя бы имя авторитетного источника, хватало анонимной бумажки. Время было такое.
Сейчас слухи о переворотах, высочайших болезнях, надвигающихся войнах почти институционализированы — есть индустрия анонимных телеграм-каналов, есть профессор Соловей, есть украинская пресса, и общая маргинальность этого медийного сегмента по факту служит лучшей страховкой от реальных скандалов — если завтра в «Базу», «Ридовку» или в саму «Медузу»* придет некто взлохмаченнный и скажет, что в Кремле зреет заговор, с ним просто не станут разговаривать, сразу переадресуют к Соловью. Но если тот же некто пригладит волосы и заменит в своей анонимной бумаге кремлевскую терминологию на тюремную — его, как показала эта неделя, ждет такой же успех, как когда-то молодого Павловского с планом переворота.