Министр обороны РФ Сергей Шойгу и президент РФ Владимир Путин
Kremlin.ru
Когда-нибудь эпоха Путина закончится — даже если путинизм выйдет за пределы биологической жизни Владимира Путина, вряд ли ему уготована долгая история. А потому уже сегодня полезно заглядывать в будущее. Но будет ли постпутинская эпоха либеральной «Прекрасной Россией будущего»? Есть мнение, что в российском обществе без всякого Путина есть запрос на патернализм и «сильную руку», преобладает антизападничество, ориентация на прошлое, ностальгия по Советскому Союзу. Будет ли там место свободе и демократии? Об этом в интервью Republic рассуждает кандидат политических наук, историк, главред канала «Рабкор» Борис Кагарлицкий. Он известен левыми политическими взглядами. В начале мая Минюст внес Бориса Кагарлицкого в реестр иностранных агентов.
«Все разговоры о том, что нам должно быть стыдно за то, что делает власть — полная демагогия»
— Текущее состояние режима называют по-разному: от автократии до тоталитаризма, от хунты до фашизма, от неосовка до ультракапитализма. Как бы вы охарактеризовали тот политический режим, который сложился в России на май 2022 года? Путинская Россия, дошедшая до реальной войны, — это что?
— С одной стороны, этот режим не имеет никакой идеологии. А с другой стороны, не имея никакой идеологии, позволяет себе заимствовать фрагменты вообще из любых идеологий. И эти фрагменты порой соединяются в мозаику практически в случайном виде в зависимости от прагматики. Получается такой политико-идеологический постмодернизм. И если бы была какая-то центральная идея, идеологический дискурс, тогда существовал бы некий отбор: что можно использовать, а что нельзя. Но именно это могло бы создавать нестабильность для режима. А отсутствие идеологии как раз и дает стабильность. Это позволяет сиюминутно менять установки в решениях и действиях, не неся политических издержек. В советские времена любой идеологический оборот руководства сопровождался культурно-идеологическим стрессом.
У такого режима нет никакой программы. Вернее, вся она сводится к одному пункту: властвующая группа должна сохранять свою власть как можно дольше. Опять же, если бы у власти была реальная программа, то ее неисполнение могло бы дискредитировать ее. Но поскольку никакой программы нет, никакого смысла, целей и задач тоже нет, то это означает, что и проиграть невозможно. Ни одно поражение не будет восприниматься как поражение, поскольку нет критериев победы.
Что касается технических задач, то власть импровизирует, произвольно подменяя одни другими. Например, не удалось сменить власть в Украине, тогда мы объявим, что нам нужно только присоединить Херсон. Если Херсон не сможем присоединить, значит скажем, что не очень-то и нужно было. Поэтому российская власть в своем беспринципном прагматизме совершенно уникальна и великолепна.
Борис Кагарлицкий
Есть еще один момент, который не очень хотят замечать либеральные политологи. Нынешняя российская власть — стандартное порождение неолиберализма и периферийного сырьевого капитализма. В этом нет ничего удивительного. Подобные режимы имели место и в Латинской Америке, и в некоторых странах Азии. Но есть две особенности, которые отличают российский режим от других подобных.
Первое — он использует советскую риторику, которая имеет совершенно иные идеологические корни. Эта риторика по инерции продолжает работать как культурное наследие. Получается парадокс и абсурд. Люди, обладающие миллионами долларов, путешествуя на личных яхтах и отдыхая на собственных виллах, рассуждают, как они борются с западным капитализмом. Но сами являются не просто капиталистами, а ультракапиталистами.
Второе — это уровень образования и компетентности элиты. В странах периферийного капитализма, как правило, правящий класс, имея хорошее образование, является фактором модернизации. А общество в целом — менее образованное, менее просвещенное, менее интеллектуальное, чем элиты. В российской же версии периферийного капитализма все наоборот. Грабительско-олигархическая группа, которая живет за счет проедания советского наследия, по уровню своего интеллектуального развития значительно ниже большей части общества.
В общем, если давать какую-то характеристику политическому порядку, который у нас сложился, то можно говорить о коррумпированной постмодернистской деспотии, обеспечивающей в рамках периферийного капитализма грабительское освоение ресурсов, оставшихся от СССР.
