Гламурная Африка | Наследство империализма | Ангольское чудо
Во время путешествия по Африке Дмитрию Медведеву встретится много всего родного и до боли знакомого. В Нигерии он уже посмотрел на 140-миллионную нацию, живущую исключительно экспортом нефти. В Анголе он посетит Луанду, город, который недавно обогнал Москву в рейтинге самых дорогих городов мира.

ГЛАМУРНАЯ АФРИКА

Вообще, столица Анголы Луанда всегда была одним из наиболее развитых городов Африки. Основанный португальцами еще в XVI веке как перевалочный пункт на пути в Индию, город был процветающим центром торговли сначала рабами, потом древесиной, слоновой костью, кофе и другими колониальными товарами. Соответственно и жизнь там была не самая дешевая, но таких достижений, как в прошлом году, не было даже близко. ECA International, ведущий консультант в области управления персоналом, работающим заграницей, по итогам 2008 г. назвала Луанду самым дорогим городом мира для проживания иностранных работников. В исследовании, включающем в себя цены на 128 видов потребительских товаров и услуг, столица Анголы обогнала привычных лидеров рейтинга: Нью-Йорк, Лондон, Москву, мегаполисы Японии, маленькие, но недешевые города Скандинавии и Швейцарии. Жителям Луанды приходится в среднем платить $5,65 за килограмм риса, более $1,3 за банку газировки, и почти $17 за билет в кино. Особенно поражает средняя цена обеда в кафе или ресторане – $57,82: даже в сверхблагополучных Копенгагене или Женеве люди в среднем укладываются примерно в $28. Цены на недвижимость в Луанде удивят даже москвичей: цена за аренду однокомнатной квартиры часто достигает $5000 в месяц. Покупать жилье еще накладнее: цена квадратного метра в более-менее приличном районе Луанды составляет $10 000, а в целом по городу не опускается ниже $5 000.

НАСЛЕДСТВО ИМПЕРИАЛИЗМА

Все это особенно удивительно, если учесть, что платежеспособного спроса, сопоставимого по объемам со скандинавским, японским или хотя бы московским в Анголе и близко нет. Страна только-только начала оправляться после почти полувековых боевых действий. Сначала (в 1961 – 1975 гг.) ангольцы воевали за независимость от Португалии. Потом без пауз перешли уже к гражданской войне (в 1975 – 2002 гг.) со всеми положенными радостями в виде иностранных интервенций, гигантских поставок оружия и военных специалистов из сверхдержав, безбрежных минных полей и уничтоженной до основания инфраструктуры. В 2008 г. ВВП на душу населения (по паритету покупательной способности) составил в Анголе всего $6300, что неплохо для Африки, но почти на порядок меньше, чем в развитых странах мира. Примерно 2/3 населения страны живут менее чем на $2 в день. Точных данных об уровне занятости в Анголе нет, но по прикидочным оценкам количество безработных и частично занятых равно примерно половине экономически активного населения. Все эти несчастные миллионы полунищих ангольцев не имеют ни малейшего влияния на уровень цен в Луанде. Они или заняты полунатуральным сельским хозяйством в провинции и с трудом обеспечивают самих себя пропитанием, выращенным на плохо разминированных полях. Или вливаются в число обитателей кошмарных трущоб, выросших вокруг центра Луанды за последние несколько лет. С 1980-х гг. население города увеличилось в десять раз, с 0,5 до 5 млн человек. И абсолютное большинство новых горожан ни в кино фильмы смотреть, ни в кафе обедать не ходят.

АНГОЛЬСКОЕ ЧУДО

Однако это не значит, что в стране вообще нет денег. После окончания гражданской войны Ангола стала одной из самых быстрорастущих экономик мира. В 2002 – 2008 гг. темпы роста ВВП здесь были больше 10%, а в 2006 – 2007 гг. даже перевалили за 20%. Просто на шельфе Анголы началась активная разработка нефти, которая теперь составляет более 90% экспорта страны, а доходы от внешней торговли в 2008 г. превысили $70 млрд. Немало для африканской страны с населением в 17 млн человек. При этом занятость в нефтяной промышленности минимальная. Все, что сделали ангольцы – это национализировали «дочку» португальской нефтяной компании SACOR, переименовали ее в Sonangol и отдали ей в управление все нефтяные месторождения страны. Естественно, у Sonangol нет ни технологий, ни кадров, чтобы самостоятельно заниматься нефтедобычей. Поэтому госмонополия просто выступает получающим ренту партнером в совместных предприятиях и соглашениях о разделе продукции с ведущими международными нефтедобывающими компаниями вроде китайской Sinopec, американской ExxonMobil, английской BP и т.д. Доходы от раздачи национализированных природных богатств практически не выходят за пределы Sonangol и сросшегося с компанией госаппарата. Индекс Джинни, отражающий степень неравенства в распределении доходов в стране и варьирующийся от 1 (абсолютное равенство) до 100 (абсолютное неравенство), в Анголе один из самых высоких в мире – 62 . Даже в славящейся на весь мир своим неравенством Нигерии этот показатель равен всего 43,7. Само собой, коррупция в Анголе тоже «на уровне»: 158-е место в мире в рейтинге Transparency International за 2008 г. У Нигерии – и то 121-е. Так что для луандских чиновников-нефтедобытчиков обед за $60 или квартира за $1 млн – сущие пустяки. Кажется: пускай в Анголе очень узкая группа людей предъявляет платежеспособный спрос, но ведь даже они не станут переплачивать за обед или билет в кино, если можно найти дешевле. Но предложение оказывается еще более узким, чем спрос. Иностранные инвестиции идут исключительно в добывающие отрасли. Местные богатеи тоже не горят желанием вкладываться в несырьевой сектор, за исключением разве что недвижимости. Ставка рефинансирования центрального банка Анголы близка к 20% – попробуй, возьми здесь кредит на открытие кафе. Довершает картину заоблачный уровень бюрократизма. По оценкам Всемирного банка, среднее количество времени, необходимого в Анголе для открытия нового бизнеса, в 2007 г. составляло 119 дней. «Почетное» 168-е место в мире. России до такого – с нынешнего 120-го места – еще расти и расти.