Мария Белоусенко
Фото предоставлено героиней интервью
Создатель Центра социализации животных «РусДог» и руководитель Общественной организации защиты животных «РусДог» Мария Белоусенко рассказала Republic о том, что происходит в сфере зоозащиты в 2022 году, о важности замечать перемены к лучшему, даже когда пожертвования падают на 75%, и что делать, если хозяину необходимо уехать. Также она объяснила, почему при релокации лучше брать с собой собаку, но оставить дома кота, а соскучившемуся хозяину надо наблюдать животное по видео, но нельзя с ним говорить (и каким способом можно снять стресс у питомца). А также поделилась опытом взаимодействия с госорганами и проанализировала взаимосвязь между политической позицией и отношению к животным.
— Россия занимает пятое место в мире по количеству бездомных животных — их у нас миллионы, а уровень отказа от домашних животных — 26%. Любовь к котикам — одна из главных характеристик рунета, но в то же время, получается, что в прошлом году болели, голодали и мерзли более чем 3,2 млн. котов. Мой вопрос в том, куда и откуда мы движемся: цифры показывают, что становится лучше или хуже?
— Я в этой сфере 13 лет и вижу серьезный прогресс. Начнем с того, что статистика вообще есть. Раньше ее никто даже не собирал. Для сравнения могу вспомнить как начинался мой путь: сначала я помогала животным разовыми пожертвованиями, а потом поняла, что надо самой пойти в приют. И, как любой неофит, решила кинуться в омут с головой, подумав: «Нужно ехать туда, где хуже всего». Нашла самый большой в стране муниципальный приют — Кожуховский. Представьте: зима, вьюга, темно. Иду вдоль этих бесконечных вольеров, а собаки воют, лают. Их тысячи — а я одна. Ощущение абсолютной безысходности…. Меня поставили на выгульной площадке следить за собаками. А на следующей неделе я вернулась в приют. В итоге поняла, что нужно привлекать людей, говорить о проблеме, выстраивать систему.
— И она потихоньку начала выстраиваться при помощи зоозащиты?
— Все начало органически развиваться. Зоозащитное сообщество, повестка ответственного обращения с животными, и, как следствие, законодательство. Раньше многие вообще вещи никак не регламентировались.
Но надо сказать и про других участников процесса. После окончания университета я на 2,5 года устроилась в префектуру Северного округа Москвы. Отвечала за все приюты округа, общалась с гражданами. Важно было понять — как все устроено, что работает, а что нет. Я целыми сутками сидела, вычитывая различные нормы и регламенты времен СССР, касающиеся животных. Ездила на заседания и слушания. Нужно было найти базу, на основе которой можно было бы выстраивать новое законодательство и заручиться поддержкой неравнодушных к теме чиновников.
Поверьте, многим кажется, что абсолютно все, кто «на той стороне» — непробиваемые бюрократы. Но они такие же люди.
Надо учиться работать совместно, взаимодействовать. Ведь со стороны НКО тоже много проблем. Некоторые пассионарии не могут сформулировать точно, чего хотят. Или приходят на эмоциях, а потом выгорают, не работают системно. Мне кажется, нужно налаживать связи, сводить чиновников и общество. Открытая конфронтация, поляризация — все это ни к чему не приведет. «Дураки — сами дураки». И что?
Фото предоставлено героиней интервью
